Книги
Глава 28
Я настолько растерялась от такого поворота, что онемела, и это еще мягко сказано. Буквально оцепенела, не шевелилась и даже, кажется, не моргала, пока эльф почти бегом нес меня через двор, мимо еще полуразрушенных и заново построенных служб, через пустой холл, вверх по лестнице… тут я напряглась. Неужели опять в эту чертову башню с пентаграммами и сексодромом?
Но нет, мужчина свернул в какой-то незнакомый коридор и быстро спустился по длинной мраморной лестнице куда-то в полуподвальное помещение.
Это оказалась шикарная купальня, отделанная в очень эльфийском духе: всюду растительные мотивы - росписи на потолке, резьба по камню, узоры на коврах и покрывалах… даже полотенца и то с какими-то вышитыми вьюнками.
Все это я успевала отмечать только краем глаза, потому что этот ненормальный развил такую бурную деятельность вокруг меня, что опомниться я не успевала.
Меня очень бережно устроили на обитой мягким шелком скамье, собственноручно и очень аккуратно раздели, брезгливо отбросив грязные тряпки, даже войлочные сапожки он с меня снял так осторожно, словно они были как минимум хрустальные, нежно погладив при этом каждую ступню в отдельности. Потом снова взял на руки и отнес в огромную мраморную ванну, почти бассейн, полную горячей воды с каким-то ароматным маслом.
- Все плохое позади, - шепотом приговаривал он мне на ухо, опуская в блаженно-обжигающую воду. - Все, моя михеле, ты в безопасности… ты же сильная девочка, ты не сломалась…
Вот блин! Ну что за гадство! Меня совесть начала не просто мучить, а прямо-таки грызть огромными зубами, такое у него стало лицо, когда он смотрел на мое изрядно похудевшее, исцарапанное и покрытое синяками тело. Ну не рассказывать же ему, что часть этих синяков я получила вовсе не… стоп. Нельзя.
Ну как так? С чего его накрыло-то? Был нормальная сволочь, ушан сатрапский и вообще рабовладелец. А теперь в его глазах нежность и боль, настоящие, не наигранные, и руки… у него пальцы дрожат, когда он касается моей кожи, моих остриженных волос. Причем никаких поползновений, он меня просто вымыл, просто вынул из воды, не позволяя шагу ступить самостоятельно, опять усадил на кушетку, завернул в огромную пушистую простыню, вытер насухо. Подкатил ко мне поближе столик, на котором уже стоял поднос с весьма специфическим ужином - бульон с протертым мясом, пюре из каких-то овощей, соки…
- Тебе надо поесть, михеле, - эльф взял со стола деревянную щетку с жесткой щетиной, глянул на мой коротенький блондинистый ежик, резко отложил ее в сторону, и в уголках его губ залегла горькая, жесткая складка.
- Ничего, михеле, они быстро вырастут и станут еще прекраснее, чем прежде.
Вот честно, чем дальше, тем меньше я понимала происходящее. Ну с чего? Его? Так накрыло? Любовь нечаянно нагрянет, когда рабыню враг упер? Стыренная собственность становится вдвойне ценной? Или он думает, что меня орки сломали пополам, и если теперь излишне резко до меня дотронуться, я просто развалюсь на составные части?
Так нет же… у него в глазах другое. И в голосе, и в движениях прямо чувствуется искреннее беспокойство, тревога… нежность.
Не было печали. Я не хочу влюбленного эльфа, я хочу… так, хватит. Лучше я буду считать, что ушастый ухажер ведет себя не просто странно, а очень подозрительно, и на всякий случай это ему продемонстрирую. Мне и притворяться особенно не нужно - его нежданная нежность действительно настораживает и даже пугает.
И вообще! Птичка-птичкой, но он же мне ни слова не сказал о детях! А вдруг он так меня отвлекает… готовит… к чему-то… страшному?!
