Книги
Крыс уверен, что достанет меня везде?
Понимаю, что мне совершенно необходимо срочно посоветоваться с кем-то опытным, взрослым, кому можно доверять, о том, как мне вообще жить дальше. Вот только к кому пойти? К бывшей любимой учительнице? К сегодняшнему куратору в универе? К соседям? Не слишком удачный выбор, похоже.
К тому же, я пока просто не могу произнести в адрес любимого дедушки слово «умерший» или «покойный» - это к нему совершенно не подходит. Он всегда полон энергии, увлечен чем-то новым… был, наверное. Если на телевидении не ошиблись.
Мобильный продолжает биться в конвульсиях, и вдруг городской телефон начинает его поддерживать пронзительной третью. Подхожу к аппарату – на экране определителя высвечивается имя и фамилия дедушкиного начальника. Мы с ним немного знакомы.
Снимаю трубку.
- Аня Семенова? – узнаю голос.
- Да, - отвечаю шепотом, уже догадываясь, к сожалению, что он скажет; сердце ухает вниз, как с ледяной горки, и горло сжимает, словно в тисках.
- Прими мои соболезнования – я только что узнал. Такой человек ушел! Это целая эпоха, – вот первые хорошие слова про моего родного человека, которые я слышу за последнее время. - Ты не волнуйся и не суетись – организацию похорон и все затраты завод возьмет на себя. Только подбери фотографию для памятника.
Значит, это правда. С минуту, наверное, я не могу ни ответить, ни двинуться с места. Потом хочу попросить его о встрече, но тут же понимаю, что этот хороший человек мне не помощник против Крыса, хотя бы потому, что тоже имеет отношение к тем самым совершенным замкам.
- Хорошо, - отвечаю.
Я отлипаю от трубки и осознаю, что дома тревожная тишина - мобильный подозрительно перестал звенеть. Мне почему-то кажется, что это плохо, словно тот, кто не смог дозвониться, вот-вот приедет навестить меня сам.
Тут опять звонит стационарный телефон, но на этот раз номер не определяется. Я понимаю, что мне точно надо отсюда бежать, и вот сейчас придумала, куда. Вызываю такси, но не сетевое, а попроще, строго настояв, чтобы меня ждали с обратной стороны дома.
В большую спортивную сумку бросаю самое необходимое - немного одежды, обуви и белья, телефон, ноутбук, документы и альбом с семейными фотографиями – там еще классные свадебные фото моих папы и мамы есть.
Деда не любил фотографироваться – утверждал, что не фотогеничен, что снимать надо молодых. Но два портрета, которые когда-то делал профессиональный мастер для доски почета, есть. Оставляю один на видном месте. Второй целую и забираю с собой.
Лью кофе в термос, слегка обжигаясь в спешке, кидаю в пакет все, что можно из еды. Наличных денег немного, но банковские карточки – две дедовых и моя социальная - так и остались после ареста лежать на своем месте в секретере, только вдруг на них уже пусто? Засовываю их во внутренний карман сумки.
Еще беру с собой, конечно, бинокль и дедушкин складной нож. Ненадолго заглядываю в ванную комнату – пришла в голову интересная мысль…
Черной траурной одежды у меня почти нет, не обижайся там у себя на небе, пожалуйста, дедуля! Не раздумывая, быстро надеваю то, что висит на стуле - в чем была вчера в клубе. Окидываю прощальным взглядом свою комнату - жаль, что нельзя унести с собой всю жизнь.
Выволакиваю сумку, запираю дверь и, на всякий случай, спускаюсь по лестнице, прислушиваясь к движению лифта. Вижу сообщение от такси, что оно уже ждет, это хорошо.
В нашем подъезде есть так называемая колясочная – общая комната на первом этаже, где жители хранят велосипеды, санки и так далее. Ее окно выходит на сторону, противоположную выходу на улицу.
Еще несколько лет назад через окно в колясочной я с воодушевлением убегала на улицу, играя в прятки с друзьями по дому. И сейчас как-нибудь перелезу, не свалюсь, толщина снега мне в помощь. Кто-нибудь из соседей потом заметит раскрытое окно, закроет.
Вижу ожидающее меня такси эконом-класса. Водитель вышел из машины и даже раскрыл передо мной дверь – наверное, его впечатлили мои усилия по преодолению подоконника. Хорошо, хоть пальцем у виска не крутит.
- Здравствуйте, - я запихиваю на заднее сиденье сумку и впрыгиваю сама.
- Ограбила кого или от парня своего, что ли, сбежала? – ухмыляется водила.
- Ну, второй вариант ближе, - отвечаю, вздрогнув.
Мы проезжаем вблизи торца моего дома. Меня осеняет мысль.
– Подъедьте, пожалуйста, сначала туда, - показываю рукой место, откуда мне будет виден вход в мой подъезд и припаркованное сетевое такси, а меня, надеюсь, не заметят. – И постоим немного, я доплачу, - протягиваю ему пятьсот.
Вынимаю бинокль и пристраиваюсь к краешку окна. Опытный водитель, похоже, и не такое видел.
Не проходит и пяти минут, как на стоянку перед моим подъездом врывается тот самый большой мрачный автомобиль с затененными стеклами, сияющий лаком, который я вчера видела у здания суда.
Профиль машины похож на хищного зверя. Цвет покрытия – пожалуй, черно-фиолетовый металлик, еще круче, чем просто черный.
Марку авто, к сожалению, не узнаю – наверное, что-то из новых китайцев, незнакомый логотип. Думаю поискать позже в интернете, но тут же одергиваю себя: нет, все, что может касаться Крыса, меня вообще не интересует.
С водительского места выскакивает – тадам! – тот самый человек в синем. На этой машине он к нам на дачу не приезжал, та, что была - куда проще, чем этот монстр на колесах. Крыс перебрасывается парой фраз с «водителем» такси, мельком оглядывается в сторону бежавшего Олега и двигается к подъезду на всех парах, мощно, как ледокол. Открывает домофон своим – то есть дедушкиным, ключом, разумеется, и скрывается внутри моего подъезда.
