Книги
- Встать! Суд идет!
Уже объявление приговора?!
Чуть не плачу. Я стою рядом с адвокатом. За своим столом маячит высоченный обвинитель в синем кителе, с широкими накачанными плечами, и загораживает мне, как шкаф, вид на железную клетку.
А за холодными толстыми прутьями - мой любимый и единственный на свете родной человек – дед. Я не успела насмотреться на него. Вытягиваю шею, стараясь в упор не замечать ужасного и знакомого, к сожалению, подлого обвинителя.
Мне больно, страшно и обидно. Если попытаюсь приблизиться к человеку, который меня вырастил, или нарушу порядок как-нибудь еще, меня удалят из зала суда. Один раз уже предупредили.
А ведь этот гад, который сейчас в синей форме, в течение нескольких месяцев приезжал к нам, втираясь в доверие. Мы с дедушкой называли его просто Макс, были на «ты», готовили вместе и ели борщ и шашлык, смеялись.
Увидев сегодня этого надменного чиновника в погонах, поверить не могла, что это тот же самый человек. Я не знала, где он работает, то есть служит. Наверное, и отец моего отца этого не знал, потому что говорил мне про него совсем недавно:
- Присмотрись к парню, Анюта. Похоже, ты ему нравишься. Если выйдешь за него, будешь как за каменной стеной.
И вот теперь мой дедушка будет за каменными стенами, с всех сторон! Подумать только: его признали опасным для общества, заперли в клетку, словно он внезапно превратился в зверя!
Вонзаю ногти в ладони, чтобы сдержаться и не наброситься на подлеца в синем, чтобы хоть лицо ему располосовать напоследок. Кем же надо быть, чтобы поступить так низко - обмануть старика?!
Понимаю, что передо мной самый невыносимый, высокомерный и властный негодяй на свете. И что для достижения каких-то своих целей он легко идет по головам.
Откуда такие берутся, где их выращивают? У него никогда, что ли, не было мамы и папы, других близких? Его никто никогда не любил? До каких же вершин предательства он дойдет с возрастом, с опытом, если его никто не остановит?!
Он еще молодой. Даже тридцати лет нет. И по-мужски очень привлекателен, сволочь.
Еще совсем недавно мне часто снилась его физиономия с высоким лбом, квадратным подбородком и упрямыми губами, сжатыми сейчас в полоску. И еще его большие руки. И взъершенные волосы на макушке, которые так хочется пригладить.
Я просыпалась с сердцебиением и странным жаром внизу живота. Размечталась. Таких, как я, он, наверное, собирает и развешивает пучками, для коллекции.
Теперь я догадываюсь, что он при такой должности, что уже сейчас чаще отдает приказы, чем сам их получает. Это мне стало ясно, когда я услышала, каким надменным и непререкаемым тоном он произносит свою коронную речь. И как завороженно внимает ему, часто моргая и чуть дыша пышным бюстом, совершенно независимая судья.
Не удивлюсь, если после этого громкого процесса карьера красавца с холодными голубыми глазами взлетит в гору.
Почему я не замечала, что у него корона в самый потолок; наверное, он ее и на ночь не снимает. Как жаль, что я не поняла этого раньше!
Все еще зачитывают приговор, судья то и дело называет ФИО деда – Семенов Борис Владимирович – и равнодушно сыплет непонятными для большинства людей статьями законов и определениями, каждое из которых легко способно сломать человеческую судьбу.
Неужели деда Боря, кроме участия в грандиозной краже, которую ему несправедливо приписывают, еще и кучу всего другого противозаконного натворил? На него «вешают» заодно все, что можно и нельзя? Потому, что ему хуже уже не будет?!
Я мало что понимаю в юриспруденции, поступила на биологический, на бюджет, только что закрыла первую сессию. Надеюсь, наш адвокат в теме. Хотя его эта судья слушала, практически сдерживая зевоту.
Немного наклоняюсь то вправо, то влево, пытаясь все же увидеть и поддержать родного человека хотя бы взглядом. Бесполезно. Этот Максим–как-его-там – самый высокий по росту человек в этом зале, и с самым широким торсом.
Делаю новые попытки выглянуть из-за него, и вдруг замечаю: он отклоняется в ту же сторону, куда хочу посмотреть я! Наконец, понимаю, что он специально заслоняет от меня деда. В последние минуты, когда я еще могу его видеть! Меня прямо тряхануло. Какой же мелочный гад! За что он взъелся на нашу семью?!
Ну, раз так, я начинаю упрямо сверлить глазами это чудовище и придумывать ему соответствующее позорное прозвище – этому он не может помешать. Надеюсь, ему сейчас сильно будет икаться там, внутри, под строгим мундиром.
Глазами я в нем уже пару дырок, наверное, прожгла. Перебираю, прикидывая визуально, что ему больше к лицу: Большой Гад, Гад ползучий, Склизкий Змей, Козел, Скорпион, Хамелеон, Иуда…
Нет, все это слишком мягко. Пожалуй, идеально подошел бы «Паук», судя по тому, как грамотно он завлек деда в паутину. Но нет, я паукообразных боюсь до жути. Чересчур много чести для этого как-его-там.
Тут надо подобрать что-то презрительное, короткое и емкое. Вот: Крыса – это подойдет! Вернее, Крыс. Точно! То, что надо, навсегда! Именно так и называют обманувших доверие, предавших исподтишка, наплевавших в душу ни за что, ни про что. Чтоб у тебя на лбу эта кличка проявилась, под цвет мундира, чтобы всем стало ясно, кто ты есть на самом деле!
Судья перестает говорить на тарабарском языке и выделяет голосом заключительную часть документа. Не могу поверить своим ушам. Сколько?! Мне не послышалось? Пятнадцать лет?!
Моему дедушке уже за семьдесят, и пятнадцать лет для него равнозначны смертному приговору, на который в нашей стране вроде бы установлен мораторий… Неужели это кому-то здесь непонятно?!
Все, включая судью, сейчас смотрят на обвинителя, потому, что именно он столько лет заключения для моего дедули и предлагал. Вижу, как у этого мерзкого Крыса дергается глаз. Чтоб тебя вообще перекосило!
Надеюсь, дети этого монстра, если они у него когда-нибудь будут, отомстят ему за всех, кого он незаслуженно погубил. У меня сердце сжимается от горя.
- Можно найти смягчающие обстоятельства и попытаться уменьшить срок, хотя бы из-за возраста, - скороговоркой сообщает мне адвокат. - Будем подавать на апелляцию?
- Конечно!
Но мне кажется, что адвоката нужно менять. Он ничем, ну совсем ничем деду не помог, а немаленькие деньги взял наперед. Он просто зарабатывает на несчастьях людей, а значит, он почти такой же гад, как этот обвинитель.
Раньше я была уверена в том, что правда и справедливость существуют сами по себе, их не надо доказывать в суде. Но сейчас…
Мой дед, наверное, тоже думал, как я, к сожалению, потому, что отказался от последнего слова - последней возможности повлиять на ход дела - наверное, чтобы побыстрее закончить этот фарс.
Я ведь была с ним на нашей старенькой даче за городом именно тогда, когда подсудимый, по версии обвинения, вскрывал важный сейф со старинными драгоценностями в подземном хранилище одного из государственных музеев.
В это самое время я целовала дедушку в лоб и желала ему спокойной ночи. Мы были одни. И он мне тогда ответил, неожиданно, и как будто с подтекстом:
- Что бы не случилось, знай, Анечка, что скоро все будет хорошо. Помни: жизнь, как зебра, черно-белая. А значит, после темной полосы обязательно наступит светлая… И никогда не осуждай человека…
- Пока не пройдешь долгий путь в его ботинках, - закончила я мудрость кого-то из древних, которую мы с дедом постоянно проговариваем.
Я рассказала все это на суде, умоляла проверить меня на детекторе лжи. Но все оказалось бесполезно – на стороне Крыса нашелся свидетель, который заявил:
- Сейф вскрыл присутствующий здесь Семенов Б.В.
