Книги
Пот стекал по лбу и застилал глаза. Две руки стальной хваткой вцепились друг в друга, вены вздулись от напряжения. Толпа ревела, стучала ногами по полу, выкрикивала имена, но для соперников все звуки слились в монотонный шум. Неожиданный рывок, буквально из последних сил — и всё кончено. Теперь звучало одно имя.
— Кому-то придётся до конца недели перебиваться водой и хлебом, а, Джон? — рослый мужчина загоготал и сгрёб к себе выигранную ставку. Его соперник насупился, ничего не ответив. Он умел принимать поражения.
— Задрали уже. Если хватает духу силой тягаться, значит, хватит и новую баржу разгрузить. За работу, бездельники! — проорал их начальник, мистер Баккер — плюгавенький мужичок, недобро поглядывавший на всех из-под широкополой шляпы. — А ты, Джон, шуруй загружать ящики на «Лунный путь».
Виктор достал из кармана докерской куртки тряпку и промокнул пот со лба. Он ещё плохо отзывался на новое имя, взятое с какой-то рекламной брошюры. Настоящим старался не светить: слухи расходились быстро, он крупно встрянет и подставит мастера, если они дойдут до Хранителей.
— Злится, что в ставках проиграл. Он на тебя поставил, — поделился с Виктором один из докеров, в его голосе звучало сочувствие.
Глупо с этим спором вышло. Мастер всегда предупреждал опасаться лёгкой наживы. Пришлось отрабатывать свои ошибки на «Лунном пути» — это был грузовой пароход, причаливший несколько дней назад. Капитан лично договорился с Баккером, оставил на него судно и со всей командой отбыл кутить в местных пабах. Погрузка легла на плечи докеров, и всё бы ничего, не будь у «Пути» отломан кран, поднимающий груз с суши. Самую тяжёлую часть работы приходилось делать вручную, стараясь не задавать лишних вопросов по поводу ящиков без опознавательных маркеров. Платили негусто, потому желающих добровольно грузить «Лунный путь» не наблюдалось.
Виктор привык всё делать по приказу — с детства из него лепили превосходного, безотказного исполнителя. Нелегко было примириться с мыслью, что отныне он совершенно один. Каждый раз, когда чёрная безысходность давила на плечи вопросами «Куда податься? Что делать дальше?», он напоминал себе: «Делай всё возможное, чтобы отомстить за мисс Тарнетт». Уже неделя минула с той проклятой ночи, а никакого прогресса в поиске убийцы. Скверная из метательного ножа выходила зацепка.
— Начните с тех бочек, которые с красной полосой. Живей, пожалуйста, — указал мистер Гилл, сверяясь с журналом. Из всех подчинённых Баккера он нравился Виктору больше всего: молчаливый, думал только о деле, а непоколебимой флегматичностью напоминал мастера Тарнетта.
Затаскивая в трюм пятую по счёту бочку, Виктор заметил тень в иллюминаторе на верхней палубе. Тут же насторожился: кто это? что забыл в каюте? Он строго наказал себе: «Просто делай свою работу, остальное тебя не касается», — а сам косился на палубу. Ближе к полудню Гилл объявил перерыв. Докеры тайком притащили маленький бочонок пива, вяленую рыбу и отварили чечевицу, сели вокруг перевёрнутого ящика, служившего им столом, и разделили еду меж собой. Виктору досталось меньше всего — как новичку, да ещё продувшему в кулачном бою.
«Будь как все. Не выделяйся. Слейся с толпой».
Виктор повторял эти слова подобно Непреложным законам. Грубо шутил, пил, ругался, рассказывал случаи из хранительской жизни, переиначивая их. Изо всех сил старался сбросить личину Хранителя Раймонда, натягивая поверх неё грузчика Джона Доу, чей образ наспех слепил из окружавших его людей. В таком простовато-грубом общении была своя прелесть, если привыкнуть.
Вскоре от скудного пайка ничего не осталось. В голове стоял приятный туман: много лет Виктор отказывал себе во всём, что крепче сидра — мисс Тарнетт мутило от запаха алкоголя. Очередной нарушенный запрет, один из многих, и сложно сказать, сколько их ещё впереди. Он пытался убедить себя: «Всё это временно. Найду ублюдка. Вобью нож ему в глотку. И…» — и что потом? Податься в наёмники? Остаться грузчиком? Вряд ли он имел право думать о будущем, пока не выполнит приказ мастера.
Виктор мигом вынырнул из своих мыслей, стоило ему заметить движение на верхней палубе «Лунного пути». Не многовато ли теней там завелось? Докеры развлекались игрой в Пьяного рыбака, как ни в чём не бывало: для них главное — отдохнуть хорошенько, пока Гилл не вернулся с новыми заданиями. Стоило последовать их примеру. Нельзя выделяться… Вот только хранительскую чуйку заткнуть не так-то легко. Благо докеры не слишком-то переживали за охрану парохода, им за это не доплачивали. Без лишних вопросов они обещали прикрыть Виктора перед Гиллом, пока тот якобы отошёл отлить.
Раз тени облюбовали верхнюю палубу, то лучше проверить её в первую очередь. Не прогадал: дверь одной из кают была приоткрыта, там что-то грохотало, кто-то кричал. Виктор бегом ворвался внутрь и успел заметить, как в полумраке тесной комнаты одна из фигур опрокинула другую на пол и начала душить. Времени на вопросы не было, он рывком оттащил нападавшего от жертвы — ею оказался старик в порванной рубашке, заляпанной кровью. Душитель, парень в докерской форме, извернулся угрём и выскользнул из куртки, оставив её в руках Виктора, а сам метнулся за оружием — костяным серпом, который валялся у опрокинутого табурета. У старика прорезался голос: «Не подходи ко мне! Убирайся!», но обойти убийцу он не мог и в отчаянии забился под стол.
Виктор схватил с полки керосиновую лампу и огрел ею убийцу по макушке, пока тот не начал размахивать серпом. Осколки стекла разлетелись по каюте. Душитель покачнулся, тряхнул головой, как пёс, и словно не было ничего. Виктор налетел на него всем своим немалым весом, повалил на грязные половицы и вывернул руку с серпом. Ублюдок рычал, дёргался, скалился от боли, но до белеющих костяшек сжимал пальцы на рукояти.
— Не рыпайся, пока руку не оторвал, — Виктор сильнее заломил кисть, до хруста. Оружие упало на пол.
Под шумок старик выполз из убежища и рванул на улицу, слышались его крики: «Спасите, убивают, спасите!» Убийца замер под Виктором, дышал он шумно, сипло — уже выдохся? Внезапно его мокрый от пота затылок распался на кусочки, как разломанная мозаика. Кусочки обратились в бражников, они облепили лицо Виктора, норовя залезть в нос, глаза, рот и уши. Иллюзия? Нет, хуже — морок! Виктор задыхался, он пытался отмахнуться от назойливых тварей, те и правда исчезли, стоило отпустить убийцу — что тому и требовалось. Парень пнул Виктора ногами в живот, и хоть выглядел он худощаво, а удар оказался такой силы, будто с размаху треснул наковальней. Он бросился за ускользающей жертвой, но едва переступил порог — и в бедро вонзился метательный нож, перебив артерию. Никакой пощады беззаконникам.
— Стой, сукин сын, — прихрамывая от боли, Виктор медленно и неотвратимо надвигался на слабеющего парня. Убийца не удержался на ногах и рухнул на палубу, но даже сейчас не желал сдаваться. Судорожно покопавшись в набедренной сумке, он достал нечто странное, похожее на обтянутую кожей куколку.
— Я приду и по твою душу, — прорычал убийца и сжал куклу в зубах. Он рывком вытащил нож из бедра и услужливо вернул его обратно. Виктор успел прикрыться дверью, ожидая нечто подобное, вот только не ожидал, что убийца вскочит на ноги, унесётся прочь с резвостью зайца, и с разбегу нырнёт с палубы в воду. Единственным напоминанием о нём осталась лишь дорожка из кровавых капель.
Что за чертовщина сейчас произошла? Убийца должен был доживать последние минуты, какой дикий дух в него вселился?
