Книги
Вечернее небо ярко проступало из-за контуров крыш и стен. Оно переливалось закатными красками и было таким пронзительно нежным, что сердце разрывалось от грусти.
- Мама, ты здесь?
Таня стоит и настороженно вглядывается в полумрак комнаты, постепенно окрашивающейся в алые цвета заката.
- Я здесь, дочка. Я всегда рядом с тобой.
Легкий ветерок касается волос Тани, ласково касается щеки.
- Я знаю, что ты здесь. Я чувствую это, - говорит Таня и прижимает ладонь к щеке. - Наверное, я чувствовала это всегда. Просто не хотела себе верить.
- Ты у меня умница, - улыбается Марина. - Ты у меня такая умница. И красавица.
- Ты знаешь, мам, кажется, мы с папой помирились. Не то чтобы помирились, мы ведь и не ссорились… Просто теперь мы будем стараться больше слушать друг друга. Это ведь хорошо, правда?
Таня задумчиво наматывает на руку занавеску.
- Конечно, это хорошо, Нютка. Это очень хорошо. Если вы будете слушать друг друга, если вы просто будете вместе, друг рядом с другом, то все у вас будет хорошо.
- Они сказали мне, мам, - девочка пытается сдержать слезы, но упрямая влага все равно начинает литься из глаз, и Таня вытирает ее рукой. - Они сказали мне, что тебе лучше уйти, что я должна отпустить тебя. Что это неправильно, что я держу тебя. Ты хочешь уйти?
Ветерок, ворвавшийся в окно, раздувает занавеску.
- Они сказали, мам, что тебя ждут небеса, но ты не уйдешь, если я не отпущу тебя. Это ведь так здорово, наверное, улететь в небеса. Как Гамаюн. Там ведь так красиво.
Облака расчерчивают небо на полосы. Каждая полоса другого оттенка: багряного, сиреневого, пунцового, алого, золотого…
- Мам, посмотри, там как будто видны все девять небес, как в сказке. А куда полетит Гамаюн? Какое из этих небес седьмое? Вот то сиреневое? Это и есть рай?
- Нет, Нютка, рай рядом с тобой, малыш. Какой же это рай, если ты останешься здесь?
- Мам? Так ты хочешь улететь на свои сиреневые небеса? Почему ты молчишь?
Тишина.
- Почему ты молчишь? Ты хочешь, чтобы я сама решила? Я должна решить, да, мам?
- Ты все решишь правильно, детка. Я знаю это. Я верю в тебя, Нютка. Пришла пора тебе решать самой.
- Но я не могу решить! – кричит Таня. - Я не могу решить! Я не хочу, ты слышишь, я не хочу ничего решать! Я не хочу, чтобы ты уходила, - добавляет она шепотом.
Марина улыбается.
- Я знаю, девочка, это так трудно. Я знаю, что ты не готова. Не бойся, я подожду. Я уйду тогда, когда ты будешь готова отпустить меня.
- Мам. Не уходи! Пожалуйста.
- Я никуда не уйду, Нютка. Я всегда буду защищать тебя. Я всегда буду рядом. Я всегда буду любить тебя.
Таня улыбается, как будто услышав беззвучный ответ. Она обхватывает свои плечи руками, представляя, что это делает ее мать, и продолжает что-то нежно шептать, время от времени смахивая с щек слезинки.
Закат и небо, вспарываемое крыльями птиц. Небо, разрывающееся от шума города и вечерних криков. Небо, перемешивающее свои краски, небо, обрушивающее свою нежность на городские крыши, проливающее свет в души смотрящих на него людей. Кто там летает? Кто там кричит? Это кричит Гамаюн? Это он там летит на крыльях времени и поет свою вечную песню сиреневым небесам, заставляя сердце сжиматься от счастья и боли? Что ж, пусть летает, пусть поет!
КОНЕЦ
