Книги
Парень был высоким и симпатичным. Он ждал меня около выхода из метро, и при виде меня его лицо озарилось улыбкой узнавания и любопытства.
- Здравствуйте, меня зовут Ксения, - пробормотала я, смутившись тем, что парень оказался намного симпатичнее, чем на фотографии.
- Владислав, - представился парень. - Ну что, Ксюша, пойдем погуляем, раз погода такая хорошая?
Я робко согласилась, и мы пошли гулять. До сих пор в моих глазах стоит та золотая осень. Уютные улочки центра, где рдеющие пятерни кленов и золотые веера каштанов сливались с пылающими на солнце куполами церквей. Тротуары, как будто впитывая льющееся на них ослепительно-яркое небо, сами отсвечивали синевой. Скамейки стояли покрытые россыпью листьев и манили присесть на них и повести неторопливую задушевную беседу.
В глазах Владислава горели веселые искорки, а голос был уютным и дружелюбным. Молодой человек был хорошо эрудирован и рассказывал много интересных и забавных подробностей об улицах, по которым мы проходили, о домах и живших в них ранее известных людях. Он был явно из той вымирающей касты потомственных интеллигентов, любящих свой родной город и уважающих его вечно молодящееся лицо, прячущее под побелкой и известкой исторические морщины. Он говорил о Москве с оттенком ностальгии и задумчивой, но прощающей грусти, как говорят о старом друге. Я смотрела ему в рот и готова была растаять от его голоса. Аура Владислава была легко-салатовой. Когда он обращал ко мне лицо, я читала его интерес ко мне, и этот интерес был не фальшивым.
Я шла за новым знакомым, как телок на привязи, и мне хотелось ущипнуть себя за руку. Вот же симпатичный и умный молодой человек, и он разговаривает со мной, причем без презрения и снисходительности высшего существа. Он не только не расстроился, когда узнал, из какого я города, но наоборот очень воодушевился и стал смотреть на карте, где находится моя родина. Я почувствовала себя польщенной и тронутой таким отношением. Я была готова немедля открыть свою душу и сердце. Сомнения в моей удачи преследовали меня до самого момента расставания, и даже когда Владислав обещал мне звонить и заранее договорился о встрече на следующую субботу, я долго не могла поверить в чудо. Увидев входящий звонок со знакомого номера вечером в пятницу, я почувствовала себя, как человек, который стер на лотерейном билете все окошечки и увидел там совпавшие с максимальным выигрышем цифры.
Влад был студентом, и он был свободен только на выходных. Мы гуляли в парке, подолгу болтали, сидя на скамейке.
- Ты говори, говори! – с улыбкой говорил он мне. - Мне очень нравится, когда ты что-нибудь рассказываешь.
- О чем же мне рассказать?
- Да о чем хочешь. Вот в прошлый раз ты рассказывала, как вы в деревне с девчонками на лошади катались. Но недорассказала. А что потом было?
Влад подкупал меня своим вниманием. Нельзя сказать, чтобы он ухаживал за мной. Он не пытался обнять или взять за руку, не покупал цветов. Да и в кафе тоже особо не звал. Но я понимала. Он же студент, и денег на ухаживание у него особо нет. А мороженое – это тоже знак внимания. Мы встречались по субботам, гуляли около часа, потом Влад ссылался на огромное количество домашнего задания и прощался со мной, не провожая.
Я не видела, вернее не хотела видеть никакого подвоха в его действиях, и любое его поступок тут же находил у меня оправдание. Не звонит по телефону? Ну так он же учится! У него ведь каждый день по несколько пар! А потом он в библиотеке допоздна сидит. Никуда не зовет и не дарит цветов? Откуда у него деньги?! Гуляет со мной только час, не больше? Но он же занят! Он же сам сказал, что пишет сейчас важную курсовую, которую в дальнейшем планирует положить в основу диплома. Просит приезжать в его район, поближе к его дому? Ну понятно: у него же каждая минута расписана, а он хочет проводить побольше времени со мной. Да и какой смысл гулять в спальном районе за МКАДом, куда еще добираться надо на перекладных? А я что? У меня времени в нерабочий день навалом, да и бешеной собаке семь верст не крюк. Не провожает меня до дома? Ну кто в наше время может позволить себе такую роскошь: потратить два часа только на то, чтобы довести до подъезда человека, который и так преспокойно добрался бы сам? А может, это в Москве и не принято. По крайней мере, еще ни один мой знакомый не делал этого.
Мне очень хотелось узнать все о Владе точно так же, как он расспрашивал обо мне, но молодой человек обычно рассказывал о себе коротко и снова переводил разговор на меня. И я велась на его уловки. Какой же человек откажется говорить о себе, если встречает неподдельный интерес у собеседника? Я млела от этого внимания и разливалась, как соловей. А то, что Влад интересовался моими рассказами, было очевидно. Он внимательно вслушивался в каждое слово, иногда переспрашивал что-то, и его аура светилась вниманием и любопытством. Его интересовало буквально все: какие фильмы я люблю смотреть и какие книги читать, история моего родного города, мое детство и жизнь в Москве. Казалось, не было темы, которую бы он оставил незамеченной.
Меня удивляла привычка Влада всегда держать телефон чуть ли не у меня под носом. Я помнила из своего далекого детства, как дорожили первыми мобильными телефонами, тогда еще бывшими не у всех, и поэтому нередко вызывавшими зависть у знакомых. И вот тогда первые счастливые обладатели технических диковинок всегда крутили их у себя в руках, боясь хоть на минуту скрыть недоступную другим вещь от восхищенных взоров окружающих. Но подобное поведение давно превратилось в атавизм и сейчас вызвало бы смех у людей.
Был ли Влад подвержен этой болезни, я не знала, но готова была простить ему любую странность и любой недостаток. Ведь главное - Влад продолжал со мной общаться, пусть и не так часто, как этого хотелось бы мне. Надо ли говорить, что я влюбилась по уши. Ко мне впервые снизошел такой умный, эрудированный и воспитанный молодой человек. Конечно, я хотела развития наших отношений, мне хотелось проводить с ним больше одного часа в неделю, но из-за своей робости я не решалась даже намекнуть на что-либо.
Наши странные отношения… Это сейчас я вижу и понимаю их странность, а тогда они мне таковыми не казались. Так вот, наши отношения длились месяца три-четыре, и за это время я успела высоко взлететь в мечтах, забыв об участи всех зарвавшихся Икаров. Что ж. Чем выше взлетишь, тем больнее падать.
Влад стал пропадать в конце января. Если раньше он отвечал на мои глупые детские эсэмэски типа: «Как дела?» или «Что делаешь?» несколькими учтивыми фразами, то теперь я получала от него только куцее и скупое: «Очень занят». И никаких приглашений погулять. Никаких объяснений, почему мною пренебрегают. Жизнь превратилась в однообразное ожидание вечера пятницы с ежеминутным заглядыванием в телефон: а вдруг на экране высветится желанный номер? Оставив телефон на минуту в комнате, по возвращении я бросалась на него, как хищник на жертву, и непонимающе впивалась глазами в пустой список вызовов. Но почему? Почему?
За три недели я измучилась так, что мне стало уже все равно – позвонит он или не позвонит. На четвертую я поняла, что эта неопределенность разъедает мою жизнь, как ржавчина металл. Может, я сделала что-то не так? Может, обидела его? Я была с ним честна с самого начала. Он знал, откуда я, что работаю простой уборщицей, что снимаю койко-место далеко от МКАДа. Да, я была с ним честна до последней точки, не желая примешивать ни малейшего грамма лжи в наши отношения, лжи, которая смогла бы в будущем исказить и извратить все. Но, может, не надо было быть излишне честной?
