Медвежий угол

ГЛАВА 3

До коскара добрались относительно спокойно. Запахи, которые должны были сообщить местным хищным тварям, что появилась новая дичь, еще не успели разнестись достаточно далеко. Поэтому на пути попалась лишь стайка кровососущей мелочи, более всего похожей на упитанных и сильно мохнатых бабочек, которых медведи переловили и с чавканьем сожрали, да пара фиолетово-зеленых «обезьян», которые с истеричным визгом кинулись на Макса из уже начавшей облетать, но все еще густой кроны дерева. Одну «макаку» Макс пристрелил сам, вторую еще в полете сбила Сэл. Твари эти были несъедобны, а потому медведица лишь раскроила ей череп, после чего отшвырнула в сторону.

Остов коскара лежал посреди выгоревшего круга. Большого пожара приключиться от его падения не могло — вчерашний ливень пропитал лес слишком основательно. Да и до него осадков было немало — осень на Потеряшке всегда была обильной на осадки, как, впрочем, и зима. Так что уже сейчас языки пламени гасли, с обиженным шипением пытаясь лизать мох и влажную древесину.

Велев медведям охранять периметр, Макс осторожно приблизился к искореженному носу коскара. Внутри искрило и трещало. Перемигивались какие-то огоньки, потом что-то в глубине пульта полыхнуло — Макс отскочил, прикрывая лицо ладонью — и наступила тишина. Сразу стали явственно слышны звуки леса вокруг — низкое гудение, писк, чириканье и фальшивый визг со скрипом — будто кто-то кого-то заживо пилил. Живность, мгновенно позабыв о недавней катастрофе, уже занялась своими каждодневными делишками — жрала или оказывалась сожрана сама.

Коскару совершенно точно пришел конец, но Макс все же решил не рисковать. Да и зря, что ли, взрывчатку тащил? Забравшись внутрь, он прилепил комки пластида в трех местах — на том, что осталось от пульта, рядом с двигателем и на пилотском кресле, — а после сунул в них WF-взрыватели. Сигнал на уничтожение он подал, когда весь его отряд отошел на безопасное расстояние. Потом для надежности они снова вернулись. Следовало убедиться в том, что катер теперь рассыпался в клочья, которые к тому же раскидало далеко в стороны. Через неделю лес, который как раз начал сбрасывать свой летний наряд, засыплет фиолетово-аквамариновой листвой черные опалины, а потом все похоронит под собой толстый слой девственного кристально-чистого снега… Разве только кому-то придет в голову обшаривать планету металлоискателем… Но и тогда шанс равнялся если и не нулю, то вполне мог считаться исчезающе малым: выступы металлосодержащих пород на Потеряшке чем-то редким совершенно точно не были.

На обратной дороге, которая всегда была тяжелее и богаче на неприятности, тоже обошлось почти без эксцессов. Более того, совсем рядом с убежищем Максу удалось подстрелить парочку кабанов, напавших на их отряд из густого подлеска. После Колин и Сэл неторопливо перетащили их ближе ко входу, где Макс сначала разделал туши под неусыпным контролем Воришки («Вот этот кусок — точно мне, пацанчик!»), а затем тщательно сжег останки, чтобы запах крови не привлек гримов. Прошлый их набег едва не закончился совсем погано — после него как раз и пришли в негодность бронещиты.

Обед из свежеподстреленной кабанятины получился превосходным. Сэл получила всю печенку, которую просто-таки обожала. Колин забрал заднюю часть одного из кабанов целиком. И даже Вор теперь жвянькал большой кусок мяса, при этом алчно скашивая глаза на второй, который ждал своей очереди. Макс же сначала уложил остальные части кабаньих туш частично в заморозку, частично в соль, готовя их к тому, чтобы закоптить или завялить, а после, разобравшись с этим, зажарил себе здоровенный шмат вырезки. Так, как больше всего любил — с красным непрожаренным мясом внутри и чуть пригорелой, хрустящей корочкой снаружи…

Вкуснота!

Наевшись до отвала, медведи решили поваляться, а может, и вздремнуть. Вор утопал к ним — спать в тепле и уюте медвежьей шерсти. А Макс понял, что тоже непрочь то ли покемарить, то ли просто полежать в приятной сытой неге… И ничего не получилось, потому что в голову постоянно лезли мысли о проклятом офицере в оранжевом скафандре. Интересно, он еще жив?

Избавиться от картинок, которые рисовало воображение, не помогла даже затеянная в загоне у медведей уборка! Макс мел скопившийся по углам сор, отмывал кровавые разводы после трапезы, а перед глазами так и стоял бедолага офицер с пистолетиком и в легком космическом скафандрике… И гримы, мать их.

— Это какой-то трынздец! — сказал сам себе Макс и треснул себя же по лбу кулаком. — И вот куда меня несет-то, юродивого?

Сэл смотрела на него сочувствующе. Колин с предупреждением. Рыжая скотина Вор с традиционным пренебрежением: «Вот ты дура-а-ак, пацанчик!».

— И что делать будем? — спросил Макс и сел, привалившись спиной к теплому и родному боку медведицы. — Я ж себе не прощу.

Сэл вздохнула — Макс спиной почувствовал, — а потом завозилась, явно собираясь подняться на лапы. Колин рыкнул на нее грозно, но она и ухом не повела. Так и получилось, что после недолгих сборов — карабин проверить, да «подпоясаться» — процессия в составе двух медведей, кота Ворюги и Макса с прибором ночного видения на голове углубилась в лес.

За отправную точку для поисков приняли место падения коскара. А потом сам этот долбак оранжевый помог — стрелять начал. Так — двигаясь в сторону ярких отсветов выстрелов — на него и вышли. Офицер сидел, привалившись спиной к толстому древесному стволу, и планомерно выжигал все живое вокруг себя. И в руках у него оказался не табельный пистолетик, а здоровенная дурища энергомета. Прикинув, что и медведи могут стать его целями, Макс приказал им повременить, а сам двинулся в обход. Мало ли что там у парня после дня посреди флоры-фауны Потеряшки в головушке его бедовой? Может, крышак совсем сорвало?

Но тот оказался в норме и даже почти не в истерике. Хотя это было совсем уж странно, потому что офицерик оказался совсем юным, почти мальчишкой. Появлению Макса он обрадовался так, что аж губы, стиснутые в одну отчаянную линию, задрожали, расслабляясь. У офицера оказалась сломана нога, и его пришлось сажать на спину к Сэл. Колин выглядел при этом сильно недовольным, но возражать не стал. Было очевидно, что иначе никак: все же польза от Колина в бою была выше, чем от ставшей несколько неуклюжей из-за беременности Сэл, а вот вес человека она вынести могла, по сути, не напрягаясь.

Устраиваясь на медведице, офицер выглядел странно, но тоже все больше молчал, только глазами зыркал. Лес вокруг зудел, ныл, квакал, истерично чирикал и булькал на все голоса. Но Макс из всей этой громогласной какофонии пытался вычленить лишь одно — негромкий шелест роговых пластин. Единственный звук, который издавали охотящиеся гримы.

Твари эти описанию поддавались плохо. Собственно, Макс стал называть их гримами — как огромных волков из Дикой охоты — в первую очередь потому, что появлялись они всегда стаями. Гримы не были такими крупными, как кабаны. Они не отличались такой кровожадностью, как местные «птеродактили» (здоровенные летучие то ли полуптицы, то ли полузвери с башкой, усаженной острыми как иглы зубами), которые ночью, к счастью, не летали, а дрыхли в своих гнездах. Зато гримов было много, и они были умны. А еще у них имелись острые зубы, длинные крепкие когти, непробиваемая чешуйчатая шкура и ядовитая слюна.