Книги
— Сразу я тебе тон не поправлю. Но чуток вытяну, — Ксюша усадила меня в ванной на табуретку, накрыла плечи тканью и принялась легонько расчёсывать волосы. — Сделаем русый с шоколадным оттенком, вкусно будет. И золота немного, но не ярко. Чтоб элегантно и благородно. Будешь у меня королевой! — решительно заявила соседка, отворачивая меня зеркала. — А теперь рассказывай!
— Что рассказывать?
— Всё. Парикмахеры такие же хорошие психологи, как и бармены. Так что мне можешь выложить всё как на духу. Дальше этих стен информация не пойдёт. Только если сосед сверху в вентиляцию ухо сунул. Но тут я бессильна. Он вечно желает что-то куда-то присунуть! Он вообще извращенец, ты знала?
— Нет.
— Пришёл ко мне как-то и говорит: «Ты баба одинокая. Я мужик холостой. Давай бартер устроим. Я тебе секс, ты мне жратву».
— А ты что?
— Попросила разочек секса для тестирования. А вдруг мне не понравится, потом терпеть, что ли?
— А он?
— Сказал, что тоже обед на пробу хочет взять.
— И-и-и? Не томи!
— Не смогли договориться, кто первый тестирует. Разошлись неудовлетворённые друг другом.
Я захохотала, представляя себе этот диалог. А, отсмеявшись, действительно начала рассказывать про свою жизнь. Уж очень Ксюша располагала к себе.
— Приехала из области. Поступила в Российский государственный педагогический университет им. А.И. Герцена. Жила в общежитии. Училась, подрабатывала. Подружка у меня по комнате была, Машка. Она-то меня с Игнатом и познакомила.
Про то, что Машка пропала четыре года назад, уехав отдыхать в Турцию, я промолчала. Это была моя боль, так и не затянувшаяся рана. Я даже никогда не говорила о подруге в прошедшем времени, не могла.
— Она такая веселая и пробивная девица. В парке возле учебного корпуса увидела парня, который ей очень понравился. Так Машка, проходя мимо, сделала вид, что ногу подвернула. Колька бросился ей помогать. До лавочки донёс на руках. Ну а дальше любовь-морковь.
— А Игнат откуда взялся?
— Он друг Кольки. Машка подбила своего парня на двойное свидание и меня потащила. А я тогда была полненькой, с щёчками. Мне Игнат очень понравился, я ему, ожидаемо, нет. Потом на праздниках разных сталкивались.
— Так ты с мужем с универа знакома? — споро щёлкая ножницами над ухом, Ксюша задавала наводящие вопросы.
— Да, знакомы уже тринадцать лет. Вместе были восемь. В браке почти четыре.
— Занимательная арифметика получается. А между теми годами, которые тринадцать и восемь, ты что, сидела страдала по Игнату?
— Нет, конечно!
Тут я почувствовала, как голове стало заметно легче. Попыталась вытащить руку из-под слоя ткани, но Ксюша строго прикрикнула:
— Сидеть! Не шевелиться! Я обещала красоту, значит, будет красота!
— Хорошо-хорошо. Я сижу, не рыпаюсь.
— То-то же! — улыбаясь, ответила Ксюша. — Ну ты продолжай, вещай в эфире.
— Ну что тебе рассказать? Игнат, конечно, парень видный и мне запал в душу, но не настолько, чтоб по нему пять лет убиваться. Но Машку тогда слова Игната про то, что я жирная корова, задели. Она как взяла меня в оборот, как отвела к эндокринологу. Лечение назначили, я похудела. Краситься научилась, одеваться немного. Закрутила роман на втором курсе с курсантом из Суворовского училища. Вячеслав его звали. Высокий, краси-и-ивый. Но умудрялся за увольнительное не только со мной встретиться, но ещё с парой девушек гульнуть. Я с ним недолго провстречалась. Но что безусловно было плюсом, так это то, что он вселил в меня уверенность, что я красивая и интересная. Потом был Руслан, Русик, как называла его мама. Из неё наверняка вышла бы классическая свекровь.
— Она вас, что ли, развела?
— Я сейчас расскажу, как мы познакомились, и ты поймёшь, что нам изначально было не по пути.
— Ну-ну, — в ванной запахло химией, Ксюша принялась смешивать в плошечке краску, которая с каждым добавлением компонентов становилась всё синее.
— Я точно буду русая с шоколадом?
— Точно-точно, шоколадная с золотом, — угукнула соседка.
— Ну так вот: Русик меня сбил на машине.
— О как! Да ты фартовая, как я посмотрю, — приступая к покраске, отозвалась Ксюша.
— Не то слово. Я решила перебежать дорогу в неположенном месте, до светофора лень было идти. Дорога трехполосная в каждую сторону. Вот пять полос я перескочила, а на последней встретилась с капотом автомобиля. Лежу я, значит, сбитая и понимаю, что пакет порвался и апельсины, которые я несла, рассыпались по дороге. Потом думаю, а чего я лежу, надо бежать. Подскочила и бегом. А он мне вслед: «Стой! Стой!». Я думаю, денег сейчас требовать будет за вмятину на капоте, а у меня денег нет. Я быстрее побежала. Ну, мне так казалось, что быстрее. На самом деле медленно я ползла. Сотрясение было сильное. И больше всего я жалела об апельсинах. Руслан меня догнал и в машину затолкал. Скорую вызвал, меня увезли в больницу. А Руслан мне потом апельсины таскал.
— Очень романтично. Так и почему разошлись?
— Потому что он нормальный, адекватный, очень умный парень. А я дорогу шестиполосную перебегала. Дура с апельсинами. Это я потом немного поумнела.
— Да?
— А что, нет?
— Я же только со стороны сужу. Но у тебя что муж, что любовник… прости господи.
Я только вздохнула.
— Алексея по ошибке занесло. А Игнат… А Игнат был моей большой любовью. Мы на свадьбе Маши с Колькой по-новому встретились. Я такая вся красивая, что он меня и не узнал. Подкатил, шутки шутил, танцевать всё звал. А я нос воротила, но танцевать с ним ходила. А на утро проснулась у него под боком. У Игната квартира на Фонтанке была. Выкупленная коммуналка. Отец купил сыновьям и поделил: половина Игнату, половина — брату. Летом там жить вообще невозможно: «Экскурсии по рекам и каналам», «Повернитесь налево, теперь направо. Перед вами памятник архитектуры, за вами памятник архитектуры, по бокам тоже памятники архитектуры». И так целыми сутками. Даже сквозь закрытые окна голоса просачивались. Вот мы у него и жили. Как-то быстро всё получилось. Я диплом получила. Устроилась работать в интернат за копейки. А Игнат хорошо зарабатывал. Квартира своя, машина есть — красота, а не жизнь.
Я помолчали, Ксюша меня тоже не торопила, наносила краску на волосы, шуршала фольгой.
— Мы жили в целом… весело. Вот сказать, что счастливо, не могу.
— Почему?
— Не знаю, — я пожала плечами, Ксюша грозно шикнула:
— Сиди спокойно, а то ухо сейчас замалюю.
— Сижу я, сижу.
— И рассказывай, мне интересно.
— Нас где-то всегда носило. То тусовки, то день рождение коллеги, то клуб, то пикник. Дома после работы собирались целым табором: в мафию играть, вино пить. Мы наедине-то и не были толком, чтоб поговорить, пообщаться. А если случалось, что больше пяти дней дома сидим и, кроме работы, никуда не ходим, то мы ругались. По мелочам. Но бурно, и так же бурно мирились. Это я после его ухода поумнела и к психологу пошла. Поняла, что Игнат за счёт криков и ругани добирал эмоций. Он меня выводил на ссору, провоцировал, чтоб крики громче и битьё посуды. Чтоб я уходила, а он возвращал, охапками цветы к ногам кидал, романтик устраивал. Он не просто поглощал эмоции, он их жрал. Ему всегда было мало и любви, и слёз.
Я не выдерживала, уходила жить к подруге. Он приезжал, извинялся. Мы опять начинали жить вместе. Гулянки, тусовки, клубы. Заходили на новый круг, только с каждым разом срок весёлой жизни становился короче, а ссоры чаще. А скандалы были всё безобразнее.
Хорошо, что работа у меня была не очень ответственная. Или, если честно, я относилась к ней не очень ответственно.
— А Игнат твой кем трудился?
— Трудно сказать. Он что-то типа личного помощника-охранника-водителя у одного богатого человека.
