Книги
— Глеб Андреевич, пару минут мне дайте. Я сниму верхнюю одежду и приду за Костиком.
— Без проблем, — кивнул мужчина.
Он всегда очень скупо выражал свои эмоции, говорил кратко, односложно, что не будь я специалистом, то заподозрила бы в дяде Костика черты расстройства аутистического спектра. Хотя, если честно, мне как женщине импонировали сдержанность Глеба Андреевича, его тяжёлая монолитность и во внешности, и в проявлении характера.
Даже жалко, что таких красивых мужчин не приводят ко мне на приём.
— Можете пройти пока в группу. С утра Виктория Сергеевна, она с удовольствием побудет с Костей.
— Отлично. Я сегодня спешу. Анна Ильинична посидит в комнате ожидания. — Мужчина, как всегда, очень внимательно и серьёзно посмотрел в глаза. А после развернулся к ребёнку: — Дерзай, боец! — Он аккуратно похлопал мальчика по плечу и быстро пошёл по коридору к выходу.
Я проводила его взглядом. Вот уже третий год Глеб Андреевич три раза в неделю привозит в наш детский развивающий центр племянника. У мальчика полный букет заболеваний, начиная от эпилепсии и заканчивая аутизмом. Костя не терпит прикосновений, впадает в истерику, если попытаться взять его за руку. Но лёгкие поглаживания от дяди он переносит спокойно. И это уже прогресс.
Костя попал к нам в центр по рекомендации, хотя дядя — достаточно успешный бизнесмен — мог позволить себе индивидуального дефектолога, психолога и тьютора. Но наш многоопытный психолог Светлана Викторовна смогла найти подход к ребёнку, а потом и я подтянулась к работе, и ещё несколько специалистов. Так мальчик и остался с нами.
Я кивнула Костиной няне, которая с самого рождения ребёнка неизменна на своём посту, занимается мальчиком, заменяя ему семью. По поводу его родителей знала только то, что рассказал Глеб Андреевич психологу при оформлении. Мать родила Костика вне брака, провозилась с ним до года и отдала брату на воспитание, когда стало понятно, что мальчик нездоров. А сама уехала за границу продолжать карьеру модели. Изредка она навещала сына, но в центре её никто никогда не видел.
— С наступающим праздником! — вспомнила я, улыбнувшись Анне Петровне.
Женщина уже заняла своё привычное место у окна в комнате ожидания и достала книгу. Она была всегда начеку, отличала плач Костика от рёва всех других детей, могла купировать практически любую истерику, а самое главное, любила мальчика самозабвенно.
Анна Ильинична улыбнулась в ответ и ответила:
— И вас, Марта Игоревна!
Праздновать Восьмое марта в женском коллективе было так же грустно, как и отмечать День святого Валентина в одиночестве. Раздевшись в своём кабинете и убрав вещи в шкаф, я переобулась, выложила на стол приготовленные заранее подарочки коллегам и отправилась на занятия в группу.
Шагая по коридору, прикидывала, а не купить ли мне самой себе цветы. Тюльпаны! Охапку! Точно! Охапку белых тюльпанов! В честь праздника и просто для настроения. От Лёхи теперь пару недель не будет ничего слышно, Игнат, даже если и заявится, то притащит розы. Других цветов он не признавал. Только розы и чаще всего белые. А мне хотелось тюльпанов. И от мужчины, а не самой покупать…
Но предаваться унынью было некогда, меня ждал Костик, потом Анечка, Саша и Сонечка и их родители, которые бьются изо всех сил со стеной, которая отделяет их детей от реального мира. Я не в состоянии разбить эту стену, не могу сделать из больного ребёнка здорового, но могу облегчить жизнь малыша и его семьи.
В честь предпраздничного дня детей забрали пораньше. И уже в пять часов в центре остались только сотрудники.
— Кто не за рулём, прошу в мой кабинет, — пригласила всех Алевтина Анатольевна, основательница и директор нашего центра.
— А кто за рулём? — хихикнула наша самая молодая сотрудница Ирма Геннадиевна, нейропсихолог, закрывая попой дверь своего кабинета, удерживая в руках при этом кучу коробочек.
— Тот пусть не отрывается от коллектива и бросает свой руль на парковке. На такси домой доехать можно.
— А кому-то и пешком идти всего десять минут, — вставила Светлана Викторовна, первой заходя в приветливо открытые двери кабинета начальницы.
— По такой погоде?! — воскликнула Ирма, чуть не рассыпав свои коробочки.
— Да проходи ты уже, — я подтолкнула девушку. Сама-то догадалась сложить подарки в пакет, чтобы было удобнее нести.
Отмечали в тёплой обстановке, пили шампанское, желали друг другу счастья, обменивались подарками, общались и шутили. С коллективом мне повезло: подобрались фанаты своего дела, которые болели душой за каждого ребёнка, за каждую семью. Да и с начальницей фартануло, что уж тут скрывать: Алевтина Анатольевна сама не понаслышке знала, что такое воспитывать в семье ребёнка-аутиста. Своего сына смогла вытянуть и вполне социализировать. Поэтому центр создавала не только на голом энтузиазме, но уже имея нужные связи и, что важнее, понимание, как всё работает. Специалисты отбирались только лучшие, и на зарплате не экономили. Я очень ценила это место работы.
— Меня Славка ждёт. Побегу. — Первой покинула сабантуй Таня, наш реабилитолог.
— Муж — это святое.
Меня передёрнуло от этих слов. В коллективе никто не знал о проблемах в моём браке, о том, что мы с Игнатом разошлись. Не рассказывала никому, стыдилась, боялась сочувствия, непрошеных советов и сильнее всего косых взглядов.
До сих пор ярко-болезненным было воспоминание о том, как закончилась наша дружба с Полиной. Узнав, что я больше не мужняя жена, а значит, по мнению подруги, в активном поиске, Полина попросила пока не приходить к ним в гости.
«Вот найдёшь мужика, милости прошу. А так… Ты же понимаешь, Васька тот ещё кобель. От греха подальше».
От какого греха, я поняла только некоторое время спустя. Когда сошлась с Алексеем. Полина боялась, что её Васька, гулящий как мартовский кот, метнётся ко мне. А поначалу я грустила и не понимала, почему подруга от меня отвернулась, чувствовала себя прокажённой.
«Если без мужика, то уже и не человек, что ли?!» — кипела внутренне, добавляя телефон бывшей подруги в чёрный список.
Но перед другими уже не откровенничала, отделываясь ничего не значащими фразами: «Всё хорошо!» и «Дела отлично!».
Стрелки часов близились к восьми — обычно мы закрывали центр в это время, но сейчас многие дамы не спешили по домам, разбились на группки по интересам и беседовали, обсуждали рецепты тортов, успехи детей и новые диеты.
— Я тоже пойду, — шепнула я Светлане Викторовне, надеясь смыться с праздника по-английски.
— Иди-иди. Дома небось ждут, — махнула рукой наш психолог.
Меня никто не ждал, даже кот…
Я вышла на крыльцо и достала телефон, намереваясь вызвать такси. Приложение висело, уже второй заказ отклонили из-за высокого спроса. Оставался вариант добираться на автобусе, но так не хотелось.
— Марта Игоревна, — неожиданно окликнул мужской голос.
Я так внимательно следила за обновлениями в приложении, что не заметила, как ко мне подошёл Глеб Андреевич. В руках у мужчины были цветы. Большая охапка свежих белых тюльпанов безо всякой упаковки выделялась ярким пятном на фоне чёрного пальто мужчины.
Я не могла оторвать взгляд от этой весенней красоты.
— Это вам.
Руки сами взяли цветы. Букет оказался достаточно объёмным и тяжёлым, но я прижала его к себе и ни за что на свете никому не отдала бы.
— Боялся, что не успею. — Мужчина неожиданно улыбнулся, скупо, но лицо при этом преобразилось.
— Спасибо большое, — от нахлынувших эмоций у меня перехватило дыхание, и голос подвёл. Вдруг спохватилась: — Анна Ильинична с Костей ещё в обед уехали.
