Книги
В исторических книжках я иногда натыкалась на косвенное подтверждение того, что когда-то то, что ныне зовут проклятьем, считали даром. К сожалению, подробностей в этих книгах было не то чтобы много. Очевидно было, что от нас тщательно скрывали ту часть истории мира, когда подобные нам были на высоте.
Я как-то попыталась выпытать об этом у старшего мастера Бёрденса, известного историка, но он лишь спросил, в каких книгах я видела такое. Я назвала не все, и на следующий день на полках не нашла названных. Я наругала себя за наивность и больше никому не говорила о найденной информации, сама часто открывая книги на хорошо запомненных страницах и перечитывая абзацы, текст с которых лился прямо мне на сердце целебным бальзамом.
«Маги, волшебники, чародеи», – писалось в книге. «Прокажённые, проклятые», – спорила реальность. «Дар, благословение, великая сила», – упорно твердил текст. «Проклятье, болезнь, проказа», – вторила реальность. Наконец, я впервые наткнулась на дивное переливчатое слово «ма-ги-я». Подумать только, когда-то это называли «магия». Сейчас только одно слово знали мы: паразит.
– Расскажите! – я даже подпрыгнула на своём сидении. – Прошу! Я по крупицам собираю эти знания, ведь магистрат забрал все нужные мне книги. Я никому не проболтаюсь, я обещаю!
Она невесело улыбнулась.
– Редко увидишь тебя такой возбуждённой. Видишь ли, я слышала от Бенджамина про твой интерес к определённой литературе… иначе бы я тебя не позвала.
Всегда меня умиляла её привычка называть магистров, со всех их дипломами, работами, статьями и изобретениями, так просто, по-свойски, по именам. Они сразу казались более близкими и доступными, будто старший магистр Бёрденс и Бенджамин были совсем разными людьми. Мне казалось, что у магистра Бёрденса борода аккуратная, как по линейке, а взгляд задумчивый и обеспокоенный. А у Бенджамина борода чуть растрёпанная и мягкая, и смотрит он с усмешкой. Какая ерунда.
– Но позвала я тебя не за этим. Я хотела сказать тебе, что в магистрате подняли тему о твоём усыплении, – промолвила она наконец.
Я похолодела. Этих слов я боялась больше всего на свете. Однако магистр не закончила меня радовать:
– Но ты смогла бы справиться. С помощью. А помощь подобную здесь тебе точно не смогут оказать.
Я смотрела на неё не моргая, меня сковало ужасом. Руки начали холодеть.
– А где смогут? – хрипло прошептала я. Она повернулась к книжной полке лицом, давая мне радость разглядеть вышивку на её накидке. Кажется, там были лотосы и колибри, но я толком не могла сосредоточиться из-за нарастающей паники. И снова пауза.
Её грустная улыбка начинала пугать меня, хотя я и без того была на грани. Я почувствовала холод, который подбирался ко мне со всех сторон. Дыхание вырывалось изо рта паром, как при морозе. Конечно, Мориль это заметила.
– Всё не так просто, – покачала она головой. – Никто не выпустит тебя из Башни.
– Прекрасно. Чудный замкнутый круг.
– Пожалуй, – согласилась магистр. – Я полагаю, ты должна бежать.
В первую секунду я подумала, что ослышалась. Наверное, у меня глаза вылезли из орбит, и выглядела я дико, потому как уголки губ магистра чуть приподнялись. С усилием успокоившись, я вернула себе героически-хладнокровное выражение лица. Настала моя очередь качать головой.
– Вы предлагаете преступление. Быть может, раз вопрос только на рассмотрении, его не одобрят. А если я попытаюсь сбежать, меня точно…
Слово «усыпят» никак не хотело произноситься. Мориль следила за мной, не мигая. Было заметно, что несколько мгновений она колебалась, после чего сказала:
– Магистр Черили очень настаивает на твоём усыплении.
