Книги
Он держал её за руку украдкой, пока никто не видел. Тихо смеясь, они прятались за книжными полками, делая вид, что ищут нужный том.
– Ты никогда не думала… убежать? – спросил он. А она едва сдержала хохот, уверенная, что он шутит.
– Никто не сбегает из Башни, дурень, – сказала она, невесомо стукнув его скрученной в трубочку тетрадкой по голове. – Мы даже до лодки не доберёмся – и нас поймают.
– Ну и что? – куражился парень.
– И то, – девушка тут же растеряла всё веселье. – Знаешь, что с нами сделают за побег?
– Ты что, боишься умереть?
– Боюсь, – отрезала она, схватила книжку и торопливо зашагала прочь. Парень ухватил её за руку и забрал толстый томик.
– Прости, Лили, – он нежно огладил её тонкие пальчики. – Просто… Чего бояться нам? Тут и не жизнь вовсе. Так и будем украдкой поцелуи красть за книжной полкой? А если увидит кто? Всё равно накажут.
– Если бы ты знал, как я хочу сказать «да»…
Я одёрнула руку от той самой книжки, что сохранила отпечаток воспоминаний, тряхнула головой и осознала, как затекла шея. Охнув, принялась разминать мышцы, и услышала тихое хихиканье Клары, моей верной занозы в заднице.
Клара – моя соседка по комнате – одна из трёх, первый человек, с которым я познакомилась, попав в Башню, и по совместительству моя лучшая подруга. Иногда мне хотелось убить её, но приходится терпеть. Убийства среди обитателей Башен не поощрялись.
Клара сидела напротив меня и улыбалась своей фирменной ленивой улыбкой. Ей даже не надо было открывать рот, чтобы я поняла: сейчас прозвучит что-то такое, от чего мне захочется упасть лицом в книгу и больше никогда не видеть этого мира.
– Обожаю смотреть на твоё оцепенение, – протянула она. – Сидишь минуту, две, десять, как вдруг… – лицо Клары, словно резиновое, приобрело наигранно-удивлённый вид, глаза её вылезли из орбит, а ладони звучно хлопнули по щекам. – О боги! Она живая! Живая!
Я недобро прищурилась, думая, как бы ей ответить, но её лицо было таким смешным, что колкости в голову не лезли. Я вздохнула. Никогда не понимала, как в ней безграничная лень сочетается с бурной энергией и оптимизмом. Иногда мне казалось, что Клара необходима мне, как воздух, без неё я просто лягу на пол и провалюсь в вечный сон.
– Долго я так сидела?
– Нет, что ты. Минут пятнадцать, не больше.
– Сколько? – в ужасе встрепенулась я, но Клара лишь рассмеялась.
Оставалось только гадать, честно она ответила или нет. Я закатила глаза. Не было моей вины в том, что иногда простые прикосновения к вещам погружали меня в обрывочные чужие воспоминания. Наверное, как-то это можно было контролировать, но мой паразит предпочитал срабатывать внезапно.
– Что видела на этот раз? – спросила Клара с нескрываемым любопытством.
– Пару, – ответила я глухо. – Парня и девушку. Мечтали сбежать из Башни.
– И судя по тому, что ты смогла подглядеть их воспоминание через предмет, закончилась их затея так себе.
Я промолчала. Мы обе знали ответ: образы живых в видениях были мне недоступны.
Клара сидела, подперев голову руками, так что её щёки смешно смялись. На мой вопросительный взгляд она лишь бросила:
– Ты смущаешься. Это мило. На твоих бледных щёчках сразу выступает такой малиновый румянец. О! Он стал ещё ярче!
Я говорила, что иногда мне хочется её убить?
– Я закончила, – пробормотала я, закрывая тетрадку, в которой вела конспект. Клара лениво наблюдала за тем, как я собираюсь, не торопясь комментировать, на какой стадии работы находится она. Я бросила короткий взгляд на её часть стола. Сверху на учебнике лежал какой-то листок.
Я сделала вид, что занята складыванием вещей в сумку, вместо этого совершая молниеносный бросок и хватая бумажку.
– Эй! – обиженный вскрик Клары нарушил тишину библиотеки. Мгновение – и листок неведомой – нет, вполне известной – силой был вырван из моих рук. Недовольная Клара не пошевелила и пальцем, чтобы отнять своё сокровище. Но я успела его рассмотреть.
– Всё это время ты рисовала? – сокрушённо вздохнула я.
– Это часть дрессировки паразита! – делано возмутилась она. – Я же не руками рисовала, а исключительно силой мысли!
Есть ленивые люди, а есть Клара. Одного взгляда на её мягкие пухлые пальцы, хватит, чтобы понять: никакой физической работы эта девушка не совершала в жизни. Даже повседневные дела вроде протирки пыли или глажки одежды оставляют свои следы на пальцах. Не бывает людей с ручками, как у младенцев. Ну, кроме Клары.
Моя дорогая Клара ленива настолько, что сам её паразит избавлял её от любой необходимости что-то делать. Стоило лишь Кларе с его помощью всколыхнуть магическое поле – и нужная вещь оказывалась у неё в руках.
Когда мы только познакомились, я спросила у Клары, как её паразит открылся. Чаще всего открытие его связано с какой-то встряской или стрессом, иногда даже угрозой жизни. Но она ответила:
– Ну, я валялась на диване, а на столе стояла черешня. Мне было так лень тянуться до неё! И я подумала: было бы славно, если бы она сама прилетела… И, знаешь, она так и сделала!
Впрочем, именно поэтому Кларе жилось в Башне, пожалуй, лучше всех. Не думаю, что она ощущала ущерб своей свободе. Наверное, более счастливой она могла бы быть, только если бы вдруг отменили все занятия и тренировки. Она расползлась бы по кровати и не вставала бы никогда. Я смотрела на Клару и мне виделось, как её пышное тело растекается, словно тесто.
– Ты тесто, – сообщила я, и Клара звонко расхохоталась. Обожаю её за то, что всегда понимает, что я хочу сказать!
Я стала на самом деле складывать вещи в сумку. Макушкой я почувствовала взгляд Клары. Я подняла голову и с некоторым удивлением отметила, что её совиные янтарные глаза смотрят на меня очень серьёзно, хоть уголки рта ещё приподняты после долгого веселья.
– Что? – чуть нервно спросила я.
– В пятницу вывешивают списки, – сказала она, подаваясь вперёд. – Допуск… я даже не знаю, хочу ли увидеть своё имя в списке или нет.
Ну конечно. Раз в год на доске объявлений появлялись заветные списки тех, кто будет допущен до экзаменов. Сдача экзаменов – особый момент в жизни каждого, кто живёт в Башне. Успешное прохождение показывает, что он смог одолеть и подчинить паразита, он взрослый и сильный, освоил все базовые знания – а для нашего брата базовыми считаются куда большие знания, чем в обычных школах.
Поэтому срок нашего обучения до экзамена не ограничен. Когда сможешь – тогда и сдашь. Есть уникумы, готовые уже лет в пятнадцать, но большинство справляется годам к восемнадцати–двадцати.
После сдачи экзаменов любой из нас сможет обучаться на какую-либо специальность, приносить пользу и самостоятельно оплачивать свою жизнь. Не сдав его, все мы находимся на попечении у родителей или других родственников. Не факт, что они захотят всю жизнь оплачивать наше существование! А без их денег путь один – вон из Башни.
Я поёжилась. Нет, покидать Башню никак нельзя.
Была ещё одна вещь. Экзамены могут указать на тех, кто определённо никогда не справится с паразитом. Безнадёжные несчастные создания, которые оказались слишком слабы, а значит, опасны для всех. Когда нас отдают на остров, совсем ещё детьми, опекуны подписывают бумаги, в том числе согласие на усыпление в случае выхода паразита из-под контроля. Нет, это очень редко происходит, не зря же нас так хорошо обучают! Но сама возможность заставляет… немного нервничать.
Только от самого заражённого зависит, когда его признают более-менее безопасным для общества и признают ли вообще. А это напрямую влияет на то, покинет ли он когда-нибудь в своей жизни Башню.
