Книги
Так увидела героиню книги артер. Второй портрет будет тогда, когда героиня полностью приведет себя в порядок.)
Когда с ритуальными приветствиями было покончено, его величество, все также хмуро оглядывая меня, спросил:
– Скажите, Элен, вы специально решили оскорбить своим поведением мою мать?
– Что именно показалось вам оскорбительным в моем поведении, ваше величество?
– День Великой Благодарности – это повод надеть ваш лучший туалет. Почему вы вышли к подданным не в том платье, что было на вас в день коронации? Это платье было свадебным подарком моей матери, и она обижена и оскорблена вашим вызывающим поведением. Признаться, Элен, я тоже недоволен вами.
– Ваше королевское величество! Прошу вас, напомните мне, сколько лет прошло с момента моей коронации?
Казалось, от такого простого вопроса его величество слегка растерялся. За спинкой королевского стула стоял его родственник, герцог Саймер де Богерт. Он наклонился к уху короля и что-то шепнул.
– Четыре с половиной года, Элен.
– Вы считаете, ваше величество, что за четыре с половиной года, надевая коронационное платье множество раз по различным поводам, родив вам двоих детей, один из которых сын и наследник, я не заслужила новый туалет? Когда-то после свадьбы с вашим отцом, ее высочество Ателанита тоже проходила обряд коронации. Почему же она на торжества не надевает то же самое платье?
Я заметила на губах герцога Богерта тонкую, почти змеиную улыбку. Думаю, ему приятно было мое противостояние королеве-матери. Он снова склонился к уху кузена и что-то шепнул. В этот раз король слушал его внимательнее. А я, воспользовавшись молчанием, дождалась, пока герцог замолчит, и жалобно добавила:
– Кроме того, муж мой, новое платье идет мне гораздо больше. Вы сами это отметили.
Этот великовозрастный мамсик, похоже, находился в некотором сомнении. Ему не хотелось воевать с матерью, но точно также ему не хотелось воевать и со мной. Пусть он и не понимал, что его жену заменила другая личность, но изменения в характере не мог не почувствовать. Именно это, еще не осознанное королем противостояние и вызывало его колебание: он не знал, на какую сторону склониться. Я решила бросить еще один довод:
– Ваше королевское величество! Не кажется ли вам, что когда супруги: король и королева предстают перед подданными на больших приемах, то будет правильным показываться в одежде одного цвета? Это будет только подчеркивать, что королева принадлежит вам, ваше величество, как и все остальное в ваших землях. Согласитесь, если вы первый введете такое правило этикета, то ваши потомки будут восхищаться изяществом решения.
– Я нахожу ваши доводы разумными, Элен. Признаться, я и сам давно обдумывал подобное нововведение. Мне оно кажется очень элегантным. Пожалуй, я так и сделаю!
– У вас удивительно тонкий вкус, ваше величество. Я буду благодарна, если ваш камердинер станет накануне сообщать мне, какой цвет одежды мне следует выбрать. Ведь даже в священных книгах пишут, что жена должна следовать за мужем, – я поклонилась и получила дозволение уйти от довольного короля.
Разумеется, никаких священных книг я еще толком не знала. Но раз это общество настолько патриархально, то ничего другого в священных книгах и не могли писать. Практически все религии Земли учат поклоняться сильнейшему, и совсем не важно, кто в обществе считается сильнейшим. Уверена, что в каких-нибудь африканских племенах, где царит жесткий матриархат и, вполне возможно, даже нет письменности, устные предания учат мужчину идти за женщиной. Поклонение сильнейшему – основа любой религии.
Возвращаясь в свои апартаменты, я обратила внимание на одну интересную деталь: комната перед покоями короля называлась приемная, дверь в его личные покои, куда я заходила, охраняли гвардейцы. Там, в этой самой приемной, толпились придворные, которые не были допущены на малый утренний прием. В этой комнате они просто дожидались, пока его королевское величество соизволит выйти.
Перед моими покоями была точно такая же комната, чуть скромнее обставленная и чуть меньше размером. И даже двое гвардейцев, охраняющих вход ко мне, были точно в такой же форме, как и у покоев короля. Но при этом моя приемная была абсолютно пустая. Никто не спешил пожелать доброго утра королеве и попросить её о милости.
Вернувшись к себе, я решила: хватит затворничать! На улице прекрасная весенняя погода, на улице встречаются придворные и служащие. Возможно, это шанс приблизить к себе хоть кого-то. Поэтому я громко объявила:
– Мадам Лекорн, я собираюсь на прогулку.
Миледи очередной раз всполошилась:
– Но ваше королевское величество, скоро на прогулку отправится сам король!
– Встречаться в парке с королем запрещено этикетом?
– Нет, не запрещено… Но так не принято, ваше королевское величество! Мы можем столкнуться с королем на одной аллее!
– Значит, мы отойдем в сторону, уступим королю дорогу и низким поклоном окажем ему все возможные почести.
– Но вы так никогда не делали, ваше величество. Это будет смотреться вызывающе! – миледи Лекорн явно не собиралась отступать.
– Мадам Лекорн, я всего лишь сообщила вам, что я отправляюсь на прогулку. Я же не приглашала вас с собой, не правда ли?
Миледи покраснела и не нашла, что сказать, зато я нашла:
– Я отправляюсь гулять в обществе Софи. А вы, мадам, садитесь и продолжайте готовить мне отчет. Я хочу точно знать свое финансовое положение.
Миледи Лекорн молча поклонилась и обиженно отправилась к столу, где лежала расходная книга. Я с сожалением подумала о том, что у меня нет даже преданной лично мне горничной, которая могла бы проследить: побежит ли миледи на доклад к королеве-матери.
Тщательно прячущая довольную улыбку Софи накинула мне на плечи тонкую кружевную накидку, что-то вроде удлиненой пелерины. Притихшие фрейлины, вооружившись парасольками, выстроились за мной следом, мадам Менуаш замыкала процессию.
В парке и в самом деле было удивительно хорошо! Я находилась в этом мире почти полгода, и только сегодня первый раз за все время смогла выйти на улицу. Софи шла рядом и держала над моей головой зонт из белого атласа с кружевной оторочкой. Весенний воздух даже слегка пьянил, мне хотелось бегать и прыгать, а вместо этого приходилось чинно вышагивать по мощеной дорожке.
Даже такая медленная и неторопливая прогулка радовала меня. Я чувствовала, как постепенно крепнут мышцы, как тело наливается силой. Возраст королевы был, как мне казалось, чуть больше двадцати лет. И то, во что лежание во время беременности превратило молодую женщину, было довольно отвратительно. Я очень быстро устала от ходьбы, ноги начали предательски дрожать от слабости, но я пообещала себе, что вечером совершу еще одну короткую прогулку.
Поскольку, наблюдая за королевскими прогулками из окна, я достаточно быстро запомнила привычные его величеству маршруты, то в этот раз встречи, которая так ужасала миледи Лекорн, не произошло. Я хотела дать своему телу немного больше времени, чтобы окрепнуть. Но в то же время точно знала: мы будем попадаться на пути моего мужа и его сопровождающих, я буду с ними разговаривать, я буду искать там сообщников, я буду создавать свою партию.
***
Возможно, все эти “ужасные” проступки имели бы совсем другие последствия, но, на мое счастье, королева-мать отбыла в паломничество по святым местам в сопровождении личного духовника. Это путешествие она, как выяснилось, проделывала каждый год, продолжая традицию, созданную предками.
