Книги
Глава 2
Давену было страшно. Он, лишённый семьи, с самого детства не знавший другого крова, кроме каменных сводов храма, не боялся никогда и ничего — потому что ничего не имел.
Но теперь, когда наставник объявил, что из трёх десятков стражей только двенадцать станут приближёнными к принцессе Сильвене, страх поселился на дне его души и отказывался уходить.
День за днём от рассвета до заката он проводил у водопада, не столько оттачивая своё мастерство, сколько пытаясь изгнать страх. Почему он боится — Давен не знал. Тех, кто не подойдет принцессе, никто не собирался наказывать или убивать. Они получат свободу и со всеми навыками, обретёнными в стенах дворца, отправятся жить свободной жизнью на любом из драконьих островов. Но Давен не хотел свободной жизни. Час за часом он изматывал себя тренировками, а когда тело ныло так, что становилось трудно соображать, ему чудилось, что там, над восточным флигелем дворца, где располагалась спальня принцессы, мерцала перламутровым светом звезда. Звала. Требовала, чтобы он присягнул ей на верность, и противиться зову Давен не мог.
— Кхай… Фен… Тагой… — упрямо повторял он, как молитву, лишь бы изгнать из головы любые ненужные мысли. — Кхай… Фен… Тагой… Верность… Служение… Честь…
Но мысли не хотели уходить. Монотонные дорожки и выпады входили в привычку, уже не занимали мозг, и в голове всё настойчивее проскальзывал вопрос: «Интересно… Какая она… эта принцесса?»
Давен с новой силой бросался в бой с невидимым врагом.
«Какое тебе дело? — спрашивал он себя. — Ты рождён, чтобы служить! Не думать, не спрашивать — просто чтобы принадлежать! Ей… одной…»
Клинок сверкал под лучами магических древ, растущих в королевском саду, но враг не хотел отступать.
У Давена не было друзей. Он не любил пустых разговоров, и мальчишеские игры были ему чужды. Когда после тренировки другие будущие стражи гоняли в саду надутый кожаный мяч, Давен возвращался в общую спальню — длинную, на три десятка кроватей, стоящих рядами — и, вконец вымотанный, падал на свою постель. Он долго смотрел в окно, и ему снова чудилась звезда. Настойчивая и непрошеная.
Давену было тринадцать, когда он увидел её впервые. Когда ему исполнилось семнадцать, любопытство пересилилоодолело сомнения, и он отправился в библиотеку, чтобы узнать, безумие это — или в самом деле ему является какой-то знак.
Здесь не любили воспитанников храма — Давен тогда ещё не знал почему. И архивариус смотрел на него с большим подозрением.
Рассказывать, что привело его сюда, Давен не хотел. Лишь расплывчато попросил дать книги о легендах драконьего народа… И ещё о том, что творится у семнадцатилетнего дракона семнадцати лет в голове.
Взгляд архивариуса стал насмешливым, но спорить он не стал., а пПокопавшись под стойкой, протянул посетителю несколько потёртых томов. Давен огляделся осмотрелсяпо сторонам в поисках места, где можно спокойно почитать, никому не попадаясь на глаза., и, уУглядевл среди книжных стеллажей закуток и, пристроился туда.
Книгу, которая лежала сверху, он едва открыл — и тут же с отвращением отложил в сторону. На первой же странице красовалась гравюра, изображавшая обнажённого дракона, под которой витиеватыми буквами значилось: «Время всякой вещи на земле». На другом развороте под заголовком: «Маленькие драконы - это не только счастье, но и ответственность», автор фолианта распинался почему-то о том, как трудно воспитывать драконят.
«Что за пошлость, — возмутился Давен про себя. — Какое дело мне, воину Храма Первородного Дракона, до того, как воспитывают драконят?! А подсовывать мне изображение обнажённого тела…»
Давен со злостью покосился на архивариуса, решив, что тот надумал над ним посмеяться. Однако архивариус на посетителя даже не смотрел. Он стоял сбоку от стеллажа, так что Давен хорошо видел его лицо, и разговаривал с кем-то, кого загораживали книжные полки.
Давен взял в руки следующий том и склонился над ним. Здесь уже текст был поинтереснее — автор книги скрупулёзно собирал легенды, бытовавшие в нижнем мире. Оказалось Нашлось среди них и несколько версий о Звезде. Она указывала путь пророкам и вела избранных к их судьбе. Давен так увлёкся чтением, что напрочь забыл о времени. В библиотеке почему-то пахло цветами, и этот запахаромат ещё глубже погружал юного воина в сказки о былых временах.
«Однако, при чём же здесь я?» — спросил он и захлопнул книгу, подняв в воздух облако пыли.
Несколько долгих секунд Давен ещё сидел, глядя перед собой. Картины старинных легенд проплывали у него перед глазами. Там, в нижнем мире, жизнь текла не была такой спокойной и гармоничной, как здесь, на драконьих островах. Там то и дело случались войны, а правители сменяли один другого так часто, что дракону, чья жизнь длится несколько сотен лет, за этими переменами не уследить.
Он уже собирался отложить фолиант и взять в руки следующий, когда мимо его закутка хохоча промчалась рыжеволосая девчонка в голубой мантии послушницы.
— Янтарина! — яростно взревел кто-то у неё за спиной. — Немедленно отдай! — и мимо пронеслась ещё одна тень.
Давен замер, когда, подобно свету звезды, его ослепили блики в серебряных волосах второй. Воин подался вперёд, урониляя на пол книгу…, нНо девчонка уже исчезла — и только вдалеке продолжали блестеть в свете магических шаров длинные серебристые пряди.
— Что это было? — спросил Давен, у которого по-прежнему взрывались в ушах гроздья салюта. Но ни стеллажи, ни магические шары не стали ему не ответиличать.
Он посмотрел на стопку книг и хотел было вернуться на место — но понял, что внезапно напрочь потерял интерес к чтению интерес. Перед глазами мелькали всплески серебристых волос. «Вот идиот», — удивляясь самому себе, подумал он. Запах цветов пропал, зал библиотеки показался тесным и душным. Давен почувствовал, что ему немедленно нужно выйти на улицу. Он собрал все книги и, прижав их к груди, понёс к стойке архивариуса.
Тот так долго принимал книги назад, что Давен едва не задохнулся. От недостатка воздуха заломило виски начало ломить, и, вырвавшись наконец на улицу, Давен обнаружил, что у него темнеет в глазах.
Он пПостоял, дожидаясь, пока расступятся цветные пятна расступятся, и скрипнул зубами, узрев перед собой одного из жрецов храма — такого же юного, как и он сам, с длинными чёрными волосами, стлавшимися по плечам. Жрец, однако, носил на груди знак отличия и пользовался уважением среди старших. Давен отлично его знал.
— Айрел… — процедил он без особой радости.
— Оловянные солдатики научились читать? — поинтересовался тот. — С каких это пор стражи дворца зачастили в библиотеку? Вам разве нужно чем-то наполнять голову? Я думал, вы просто машете мечом.
— Иногда промахиваемся, — заметил Давен. — И попадаем по шее кому-то, кто слишком много говорит.
Айрел фыркнул и скрестил руки на груди.
— Ты смеешь мне угрожать? Что, если я расскажу об этом старшему жрецу?
— Он поставит меня на горох, — ответил Давен спокойно, — а наутро я тебя найду и вколочу в землю по пояс в землю.
Решив закончить не достойный себя разговор, Давен отвернулся и строевым шагом направился прочь.
