Книги
ГЛАВА 5
В таком месте Девон оказался впервые.
Он слышал, конечно, что друиды живут в пещерах, но представлял себе это немного… не так.
Семья Ястребов обитала в просторном деревянном тереме, приютившимся меж ветвей деревьев, где у каждого была своя комната — небольшая, но с просмоленными стенами и большим окном. В тереме было светло и почти не холодно зимой, и просторно не в пример баракам для учеников — но с «пещерой» Верховного Друида обитель Ястребов было невозможно сравнить.
«Пещера» на деле представляла из себя сеть, хитросплетение пещер, переходивших одна в другую, и пока Риган шёл вперёд, указывая Девону путь, тот запомнил лишь небольшую часть того, что представляет собой этот комплекс — и отлично это понимал.
В голове промелькнула мысль, что если он убьёт Ригана прямо сейчас, как хотел сделать это с самого начала, едва они останутся одни, то попросту не сможет выбраться отсюда сам.
— Пришли, — тем временем прервал его мысли Риган и остановился внутри просторной залы, широко расставив ноги и скрестив руки за спиной.
Девон тоже шагнул в дверной проём и опасливо оглядел то место, в котором оказался.
Комната была большой. Если стены в коридоре были выточены из грубого камня, в котором тут и там виднелись разноцветные следы драгоценных пород, то здесь они были гладко обтёсаны, и стены эти украшали драгоценные гобелены — Девон, понимавший в этом кое-что, удивился мастерству, с которым было выполнено плетение, изображавшее, как он смог узнать, эпизоды из истории народа Туат.
Дверь была всего одна — та, через которую они вошли. Зато, взглянув на стену напротив, Девон замер, пытаясь понять, как может быть возможно то, что он видел перед собой: напротив него было огромное окно, выходившее на морское дно.
Девон даже вытянул руку перед собой, пытаясь понять, как такое возможно, и сделал шаг вперёд, но тут же одумался, вспомнив, в чьём доме он оказался, едва заметно покраснел и встал ровно.
Уже менее внимательно он разглядывал каменное ложе, стоящее в центре комнаты, застеленное множеством расшитых золотом и серебром покрывал из парчи, выточенную из малахита и красного гранита мебель — конторку и шкафы.
Девон надеялся, что удивление ему удалось скрыть, но, похоже, не удалось ему ничего.
— Нравится? — спросил Риган, и в голосе его Девону послышалось самодовольство.
— Безусловно, — сухо ответил новоявленный ученик.
— Хотел бы ты здесь жить?
На секунду сердце Девона замедлило бег при мысли о том, что это всё в самом деле его, но доверяться друиду он не спешил и ответил ровно:
— Если эта комната пока никому не принадлежит.
Риган прищурился и по широкой дуге обошёл его. Заслонил зеленоватый свет, падавший из окна, и заглянул Девону в глаза.
— А ты умён.
— Возможно, поэтому вы выбрали меня? — Девон поднял бровь.
Риган усмехнулся.
— Не думай, что я не знаю, кто ты такой.
Сохранить спокойствие Девону удалось на удивление легко — возможно, в глубине души он и сам понимал, что его план обречён. Что Великий не был бы великим, если бы позволил убить себя просто так.
— Тогда я не знаю, — сказал он, — что вам нужно от меня.
— Всё очень просто, — Риган шагнул к нему и, поймав подбородок Девона двумя пальцами, приподнял его, заставляя мальчика заглянуть себе в глаза. — Ты будешь мне служить. Будешь подчиняться мне и будешь верен мне. Склонишь колени передо мной. Как не склонил коленей твой… - Риган замолк.
Девон почувствовал, как всё его тело солёной волной объяла бушующая злость — и тут же отступила.
— Вы помните всё, — тихо сказал он.
Риган улыбнулся, и, хотя лицо его было безупречно красиво, от этой улыбки, по спине Девона пробежал холодок.
— Не думай, что ты в самом деле избранный, малыш. Если кто-то и избрал тебя — то это был я.
— Никогда и не думал, что в ваших словах может быть что-то, кроме лжи, — сказал Девон тихо и попытался отвести взгляд, но вдруг понял, что не может — зрачки Ригана гипнотизировали его.
— Я выбрал тебя, — продолжил Риган, не замечая его слов, — потому что хотел, чтобы ты принадлежал мне. Ты, маленький Ястреб — мой небольшой каприз.
Девон стиснул зубы и не ответил ничего, потому что понял, что Ригана не интересует его ответ. Не интересует вообще ничего, что он мог бы сейчас сказать.
— Но если ты будешь хорошим мальчиком — я могу многое тебе дать. Тебе стоит это понять.
— Вы решили купить меня за тёплую пещеру и мягкую кровать? — спросил Девон тихо и зло.
— В том числе и за неё. Я рад, что ты так быстро понял меня.
Девон стоял, чувствуя, как снова всё его существо наполняет злость.
— А теперь послушайте меня, — тихо процедил он. — Вы убили моего отца. Моих братьев. Всю мою семью. Пусть говорят, что такова была воля богини, но я помню, кто отдавал приказ. И я никогда вам не покорюсь, тем более, что не верю ничему, что вы могли бы сказать.
Девон вырвался из холодных рук и, развернувшись, двинулся прочь.
Риган не стал его догонять. Он сложил руки на груди и с лёгкой улыбкой на губах наблюдал, как умный, но слишком пока что норовистый мальчишка удаляется прочь.
«Игра началась», — подумал он и, отвернувшись, взялся за свитки, лежащие на столе.
— Ты так и не представил мне своего ученика, — Дану раскинулась на ложе, сплетённом из гибких ветвей ивы и покрытом периной из пуха диких птиц.
Риган, стоявший у окна и наблюдавший, как Священная Роща шелестит листвой, поморщился. Сегодня она была особенно дотошна — и особенно раздражала его.
Он обернулся, разглядывая стройную фигурку, тонущую в дорогом шитье. Дану была красива, как и её мать. Он знал обеих, но ни одну не любил.
Иногда Риган пытался вспомнить, значил ли для него хоть кто-то больше, чем листва, что по осени пожухнет и опадёт — и не мог. Все они были на одно лицо. Все они не стоили ничего.
Риган пересёк покои богини и, опустившись на одно колено, поцеловал будто бы случайно протянутую ладонь.
— Он ещё не обучен, моя госпожа.
— Всё равно, я хотела бы видеть его, — капризно заявила она, и Риган с трудом удержался от того, чтобы поморщиться ещё раз.
— Как только он освоит хотя бы самый простой этикет, — Риган снова коснулся губами длинных тонких пальцев. — Ты за этим меня позвала?
Дану несколько секунд задумчиво смотрела на него. Лоб её пересекла вертикальная морщинка, которая абсолютно ей не шла, а затем лицо её снова стало спокойным и умиротворённым.
— Нет, — сказала она и, высвободив руку из его пальцев, встала. Подошла к окну и замерла. — Меня всё ещё тревожат вести из-за моря.
— Опять?.. — Риган вздохнул.
— Замолчи, — перебила она его и воздела ладонь, показывая, что это приказ. — Я желаю сказать. Не в моих силах остановить судьбу, и если мне уготовано стать той, кто увидит конец моих детей, то так тому и быть. Но я хочу, чтобы люди запомнили меня. Запомнили… как последнюю из богов. Пусть это будут и не те, кто поклонялся мне, а те, кто придут за ними вслед.
Риган задумчиво смотрел ей в затылок, пытаясь понять, верит ли Дану в то, о чём говорит, или нет. Для богини она была слишком эгоистична и слишком озабочена собой. Для женщины — слишком величественна и слишком мудра.
— Я хочу, — продолжала Дану, принимая как должное его молчание, — чтобы там, на вершине Холма Начала Времён, был воздвигнут храм. Величественный, как и наше прошлое. Как и вся наша гибнущая земля. Чтобы прошли века, но люди видели этот храм и вспоминали меня — ту, что когда-то здесь жила.
Наступила тишина.
Риган чуть склонил голову в бок.
— Почему ты молчишь? — поторопила его она.
— Если вы хотите мнение верховного жреца, — сказал Риган, подходя к ней и останавливаясь так, что плечо его касалось её плеча. — То это противоречит тому, в чём суть нашей веры — не менять мира вокруг себя.
