Книги
Глава 3. Помолвка
Инэрис проводила задумчивым взглядом удаляющегося виконта. Она не могла сказать, что в этом юноше так зацепило её. Инэрис не нравились ухоженные, избалованные дети высшей аристократии. Она не любила тех, кто получает все блага мира к своим услугам лишь потому, что родился в одном из великих домов.
Хотя сама она не могла жаловаться на недостаток роскоши, с самого детства ей не давали забыть, кто она – сирота, случайный найдёныш, которого по ведомым лишь одной ей причинам Владычица Империи Тысячи Солнц приютила в своём доме. Их было двое таких – Инэрис и Элеонор. Два свёртка на пороге дворца. На что рассчитывали их родители? Можно было только гадать. Но всю свою жизнь Инэрис помнила, что, если бы не внезапная прихоть императрицы, она умерла бы в ту ночь, не успев толком пожить.
Об отношении к ней наставницы говорили много – и цену этим разговорам Инэрис поняла раньше, чем ей исполнилось тринадцать. Слишком многие слуги Империи Тысячи Солнц мечтали отыскать пятно на солнце, изъяны в извечной Владычице. Слишком многих мучила зависть к сиротке, которую Аврора осчастливила своим вниманием.
Истина была проще и сложнее одновременно. Аврора была Инэрис наставницей, но не матерью. Иногда суровой, иногда заботливой. Аврора была не из тех, кто знает жалость – ни к врагам, ни к близким, и Инэрис не стала исключением. Быть самым близким человеком Императрицы никогда не было просто – Аврора требовала совершенства, такого же, каким была она сама. Инэрис привыкла угадывать тончайшими фибрами души любые нотки недовольства Императрицы. Инэрис могла противостоять досужим домыслам, сплетням и злословию, она привыкла, что каждый её день - это сражение, но одному человеку в Империи она не могла противостоять – Владычице Авроре. И дело было не в том, что Аврора была Императрицей. Безо всякого стеснения Инэрис могла бы сказать, что она была единственным человеком в Империи, кого не интересовал статус Авроры. Их связь была тоньше и болезненней, и Инэрис не знала её названия.
Внезапная и необъяснимая тяга к почти что незнакомому аристократу и близко не была похожа на это глубокое и нежное чувство. От этой тяги щемило в груди. Инэрис не привыкла потакать своим капризам, но сейчас она отчётливо понимала, что хочет ещё – этой прогулки, этого разговора. И именно потому, что она не привыкла потакать своим слабостям, Инэрис лишь вздохнула и улыбнулась – небу, на котором проступали первые звёзды. Озеру, которое слабо поблёскивало, отражая огни бала и бледные контуры двух лун. Прохладному ветерку, овевавшему её лицо. Улыбнулась просто так, без тени радости. Улыбнулась на случай, если кто-то видит её или увидит вот-вот, потому что Инэрис, воспитанница Императрицы, попросту не могла грустить.
***
Дезмонд молча шёл следом за Эндимионом.
Герцог то и дело косился на внука – то, что Дезмонд слишком задумчив и не похож на себя самого, бросалось в глаза с первого же взгляда.
- Вот они, - Эндимион взял Дезмонда под руку и чуть повернул, заставляя обратить внимание на четвёрку, стоявшую поодаль.
- Герцог Мело, - произнёс Дезмонд равнодушно, - и трое его детей?
- Наследник, первая и третья дочери. Первую тоже будут сватать сегодня, но для нас это не важно. У неё уговор с домом Эмбер, но герцог крутит и всё время откладывает свадьбу – слишком высокомерен, чтобы родниться с теми, кто купил титул за деньги.
- Зато мы вполне демократичны, - заметил Дезмонд немного ядовито. Замысел деда был ему понятен – он достаточно знал о делах дома, чтобы понимать - верфи Мело необходимы Аркану как воздух. Ещё час назад он бы смирился безо всяких возражений – брак есть брак. Но теперь, когда где-то там по аллеям бродила прекрасная Инэрис, жениться на другой казалось немыслимым. Он бы сказал об этом деду, но время и место были неподходящими. Да и что он мог сказать: «Дед, я женюсь на другой?» Смешно. Он видел эту другую не более пятнадцати минут. Эта другая не подала ему и знака, что разделяет его чувства, что уж говорить о браке. И потому Дезмонд молча последовал за герцогом, решив отложить разговор на потом.
Стоило им приблизиться, как младшая из дочерей, до того стоявшая к ним в пол-оборота, повернулась к Дезмонду лицом. Дезмонд невольно улыбнулся, встретив её светлую и радостную улыбку.
- Герцог Эривиан Мело. Рад представить вам моего старшего, - Эндимион особенно выделил голосом это слово, - старшего внука. Дезмонд, ты наверняка уже знаешь герцога Мело, – Дезмонд чинно поклонился, - Джавиан Мело, наследник дома Мело, - Дезмонд протянул руку и с силой сжал ладонь Джавиана. Пальцы у наследника были мягкие и немного пухлые, а рукопожатие слабое, неуверенное. – Марго и Луана Мело, - Дезмонд коснулся поцелуем сначала одной руки, потом другой – пальчики у Луаны были маленькие и хрупкие на ощупь, и целовать из оказалось весьма приятно.
Дезмонд поднял глаза и тут же понял, что тонет в огромных и синих, как ночное небо, глазах.
- Виконт Дезмонд, - произнесла Луана голосом, нежным как песнь свирели. Умом Дезмонд понимал, что дело здесь, скорее всего, в возрасте. Луане могло быть ещё четырнадцать, и голос, должно быть, был попросту детским, но в сочетании с этими огромными глазами и украшенными голубыми искрами сапфиров тёмными пушистыми волосами, Луана очаровывала.
Луана была красива. И если бы часом раньше Дезмонд не встретил уже ту, кто теперь казался ему идолом красоты, он, несомненно, смог бы оценить прелесть своей наречённой по достоинству.
Если бы Дезмонд больше внимания уделял слухам, он так же понял бы, насколько ему повезло. Луана Мело входила в тройку самых желанных невест в Империи.
Луана была красива, как летняя ночь, и богата, как золотоносные горы. Мело, сделавший несусветное состояние на строительстве кораблей с портативными генераторами пространственных врат, не скупился на приданое своим дочерям, если дети могли принести ему новые связи и уважение среди знати.
Всех четверых, кроме Джавиана, с детства готовили для договорных браков – и не для чего больше. Эривиан не стесняясь произносил это архаичное слово делая рекламу своим детям – далеко не каждый мог обещать, что его дочь всю свою жизнь посвятит будущему супругу, безоговорочно признает его старшинство.
Дочери Мело стали штучным товаром, но несмотря на это, товар пока расходился плохо. Какие бы услады и заботу не обещал Мело женихам, он оставался выскочкой, купившим себе титул. Если бы решение о браке принимали женихи, безусловно, все девочки дома Мело давно бы уже были замужем. Однако решения принимали отцы и деды – и тех куда больше волновали традиции, политика и деньги, чем личные качества невесты.
Дезмонд смотрел в эти бездонные глаза и видел в них бесконечную грусть, спрятанную далеко под флёром роскоши и хорошего воспитания. Ему вдруг захотелось увести отсюда эту девушку, вырвать из её волос драгоценные камни и поговорить с ней как с другом, потому что в ней жила такая же точно грусть, как и в нём самом. Но едва подумав об этом, Дезмонд разозлился на себя и высвободил руку.
В глазах Луаны промелькнула обида. Она огладила кисть, которую только что сжимал Дезмонд, пальцами другой руки, будто та в самом деле болела, и целомудренно опустила глаза.
Дезмонду тут же стало стыдно за свою неловкость, но он лишь отступил назад и поднял глаза на герцогов, которые неторопливо, щедро снабжая свою речь переливами лести и туманных намёков, обсуждали будущую помолвку.
- Луана очень образованная девушка, - замечал Мело, - многие хотели бы вступить с ней в брак.
