Кадеты Нефритовой Академии

ГЛАВА 3

Только к концу недели Исгерд удалось вырваться из цепких лап Волфганга, чтобы оформить документы о поступлении — что грозило превратиться в немалое приключение.

Консул позволила ей окончить начальную школу на общих основаниях, но довольно быстро пришла к выводу, что аристократическая среда плохо сказывается на характере и интересах воспитанницы, поэтому с двенадцати лет Исгерд перевели на домашнее обучение.

Добрую половину времени она тратила на сопровождение покровительницы в её многочисленных командировках, а остальное уходило на занятия с домашними учителями — коих, впрочем, Консул выбирала, не щадя средств.

Теперь же её влиянию предстояло вступить в непростое сражение со знаменитой гесорийской бюрократией.

Формально все давно понимали, что слова Консула Хельги — закон.

На деле воплотить в реальность хоть одно решение было предельно трудно, потому как большинство из них требовали троекратного утверждения в Сенате, последующего рассмотрения нижней палатой и закрепления печатями пяти великих родов.

Разумеется, речь не шла о том, чтобы проводить через Сенат вопрос о переводе в лётную академию одной отдельно взятой ученицы. Но пришлось оформить документально все предыдущие годы домашних занятий, а кое-какие навыки ещё предстояло подтвердить.

Исгерд не сомневалась, что управляет малым звездолётом не хуже, а то и на порядок лучше, чем любой из кадетов — однако именно лётное мастерство потребовали досдать. Кроме того, предстояла пара экзаменов по теоретической части: по древнему языку, который Исгерд всегда терпеть не могла, и по региональной истории Тардоса, которая по понятным причинам была ей ни к чему.

Результат посещения ректората Исгерд не расстроил и не удивил. Радоваться стоило уже тому, что не придётся ещё раз отправлять документы в столицу и по новой их заверять.

Выбравшись из этого холодного и негостеприимного здания на свежий воздух, Исгерд завернула за угол и с облегчением вздохнула. Однако в следующую секунду снова подтянулась.

— Леди Ларссон! — послышался насмешливый голос из-за спины.

Исгерд старательно натянула на лицо ледяную маску, небрежно уцепилась пальцем левой руки за ремень и только затем повернулась на звук.

— Виконт фон Крауз! Это вы?! — вежливая улыбка скользнула по её губам. — Как ваша нога?

— Честно говоря, всё ещё болит.

Фон Крауз приближался к девушке, картинно прихрамывая, хотя в остальном имел такой цветущий вид, что Исгерд сильно сомневалась в правдивости его слов. По правую руку от него держался ещё один курсант с серебряным галуном на груди. Исгерд пока не слишком хорошо разбиралась в местной символике, но этот знак опознала: «Командорский факультет».

По большей части в Академию на Тардосе поступали не для того, чтобы затем отправиться служить во флот. Многие старые аристократы наподобие герцога фон Крауза были уверены, что строевая подготовка поможет их избалованным детям стать настоящими людьми. Другие молодые дворяне, напротив, стремились сюда — их влекла романтика древних войн. Ну и возможность поводить скоростной звездолёт.

Первые, как правило, попадали в пехоту, за три года получали офицерское звание и затем отправлялись служить в Гвардию ещё на несколько лет. Этого контингента Исгерд насмотрелась в столице.

Вторые носили на отворотах агатовую звезду и изо всех сил старались попасть на тот факультет, где готовили пилотов малых кораблей — впрочем, как правило, со временем они тоже меняли звезду на золотые эполеты гвардейского корпуса. Такая звезда как раз красовалась на груди у Ролана.

Командорский факультет представлял собой на порядок более серьёзный выбор, потому что особой романтики в службе на больших кораблях нет. Такой крейсер – или фрегат – в сущности большая консервная банка, с мостика которой космос можно увидеть только через камеры внешнего наблюдения, а в каюте окно и вовсе заменяет гала-репродуктор, показывающий всё что угодно, кроме того, что находится за стеной. Что именно двигает теми, кто идёт этим путём, Исгерд не понимала. Если бы ей позволили, она выбрала бы малые корабли. Ей нравилось чувствовать мощный поток звёздного ветра под крылом, наблюдать, как прямо на неё несётся бесконечный простор космоса. Впрочем, выбор, в любом случае, был давно сделан за неё.

— Помните прошлый наш разговор? — спросил тем временем Ролан, заметивший направленный на серебряный галун пристальный взгляд Исгерд, но только больше разозлившийся из-за этого.

— Смутно, — призналась Исгерд, которой всю последнюю неделю было не до того. Волфганг так старательно выполнял долг гостеприимства, что ей едва хватало времени подумать о себе.

— Вы просили меня забыть сложившийся между нами неловкий инцидент. Ну и мы с вами пришли к выводу, что вы мне должны.

— Что?!

Исгерд вспомнила. До мелочей.

— Имейте совесть, Крауз, вы сами врезались в мой звездолёт! Я его до сих пор не починила, а мне нужно как можно скорее начать летать!

— Правда? Вы думаете, мой корвет в лучшем виде? У вас, по крайней мере, целы руки, ноги и голова!

— Если вы пришли меня обвинять, то нам не о чем говорить.

— Я пришёл просить вернуть мне долг.

— Какой ещё, Ветры вас раздери, долг?

— Я из-за вас почти неделю потерял. Так что вы мне её должны.

Исгерд стояла, молча и тяжело дыша, то и дело сжимая и разжимая кулаки.

— Вы не втянете меня в свои игры, — в итоге твёрдо сказала она, — Волфганг предупреждал меня относительно вас. И я начинаю его понимать.

— Во-олфганг… — протянул Ролан, становясь с каждой секундой всё злей. — А может, вы с ним сговорились? Я ведь перед тем, как потерял сознание, слышал, как вы выкрикнули его имя. Может, вы вдвоём пытались меня убить?

Исгерд открыла рот и снова закрыла. Очень хотелось Крауза послать. Так далеко, как только тот мог улететь.

— Что вам от меня надо? — процедила она.

— Время, я же уже сказал. Верните мне потраченные семь дней.

Исгерд не успела подобрать достойный ответ, потому что во внутреннем кармане кителя запульсировал ком.

Исгерд поднесла палец к мочке уха и активировала чип.

— Да, — сказала она несколько резче, чем хотела.

— Исгерд?

— Да, ты же мне звонишь, — услышав голос покровительницы, она успокоилась, но лишь чуть-чуть.

— Нужно поговорить.

Исгерд бросила напряжённый взгляд на Ролана, который продолжал чего-то от неё ждать.

— Закончим как-нибудь потом! — бросила она и поспешила прочь.

Ролан скрестил руки на груди и привалился плечом к стене.

— Не слишком ты её? — поинтересовался Брант.

— Не надо было про Волфганга говорить.

— Видел, как они разговаривали? — уточнил Волфганг Рейнхардт, наблюдая, как Юки Симидзу неторопливо разливает горячий чай по маленьким фарфоровым чашечкам, каждую из которых украшал голубой цветок.

Юки умела управляться с этим напитком куда лучше него. Но, кроме того, Юки знала, что зависит от Рейнхардта, и потому во многом предпочитала уступать.

Управлять ею было легко — куда легче, чем Краузом, возомнившем о себе невесть что. И, похоже, не сложнее, чем подручной Консула, вознамерившейся его обыграть.

— Я так сказала, — подтвердила Юки. К Волфгангу она особой симпатии не питала — и не видела смысла этого скрывать.

— Мне не нравится, что моя… хм… как бы её назвать… одним словом, что она интересуется кем-то, кроме меня.

Юки не сомневалась, что услышит подобные слова. Волфганг был предсказуем, как ладья на шахматной доске, которая движется только по прямой.

— Возможно, следует… — Юки замолкла, поймав напряжённый взгляд.

— Поговори с Краузом. Расскажи ему о Ларссон то, что я успел узнать.

Юки поставила чайник на стол и, сложив перед собой руки, изобразила лёгкий поклон.

— Я могу идти? — спросила она.

— Да. Потом расскажешь, как всё прошло.