Книги
ГЛАВА 2
Нефритовая академия, получившая своё название за то, что первые белокаменные корпуса её тонули в кронах зелёных, как нефрит, деревьев, десятилетиями служила местом, куда мечтали попасть все молодые люди Гесории. Основанная две сотни лет назад, она на долгие годы стала самым престижным образовательным учреждением империи. Все без исключения аристократы считали необходимым дать детям офицерское звание. А звание это в стенах военно-космической академии получить куда быстрее и проще, чем во время действительной службы на космическом корабле.
Молодой человек, не имевший военного звания, в этой среде считался почти что неполноценным. Девушкам приходилось легче – но только если они собирались строить карьеру исключительно в качестве жён и матерей.
С тех пор, как империя превратилась в Республику, мода на высшее военное образование в целом чуть угасла – но среди высшей знати всё оставалось по-прежнему. Неважно, хотели или нет Ролан и его ближайшие друзья здесь обучаться, выбора ни у кого из них не было.
Но Ролан хотел. Военная служба навевала ему мысли о романтике дальних космических полётов, скоростных кораблях и запретных перемещениях по Линиям Ветров. Он получал удовольствие как от изучения истории Гесории, так и от практических занятий в верхних слоях атмосферы.
Но если бы Ролана спросили, есть ли в академии место, которое он ненавидит всем сердцем, он без запинки ответил бы: «Лазарет». Не только в академии, но и во всей Гесории Ролан не знал места скучней.
Два с половиной дня к Ролану никто не заходил — или попросту никого не пускала медсестра. Он не знал.
Оставалось радоваться тому, что Брант успел передать ему коммуникатор, планшет, визор и ещё парочку полезных вещей. При появлении медсестры всё это приходилось прятать под одеяло, потому что она каждый раз грозилась отобрать его игрушки. И всё же большую часть времени Ролан провёл, разглядывая в сети фотографии новых моделей кораблей — так впечатлил белоснежный «Буран», переехавший его подобно колесу судьбы. Однако ничего похожего найти не удалось.
«Несерийная модель, — думал он с тоской, — мне бы такой… Рейнхардт лизал бы мне дюзы… да».
На третий день к нему прорвался и Брант.
К тому времени Ролан уже основательно изнывал от тоски — в основном по недоступным ему скоростным кораблям — и то и дело поглядывал в окно.
Не меньше «Бурана» заинтересовала его и девушка, которая на нём прилетела.
«Исгерд Ларссон», — мысленно повторял Ролан, перекатывая имя на языке.
Об Исгерд толком никто и ничего не знал. Говорили, что её подбросили в дом госпожи Консула вместе с сестрой, когда обеим едва исполнился год. Говорили, что госпожа Консул очень её любит. Говорили, она обдумывает для воспитанницы династический брак — хотя Исгерд к числу аристократии не принадлежит.
«Не может не принадлежать», — думал Ролан, вспоминая безупречно правильные, как у искусно вырезанной статуи, черты лица. Впрочем, не походила Исгерд и на наследницу одного из Великих Домов — каждая семья тщательно следила, чтобы в детях проявлялся определённый типаж. Рейнхардты все, как на подбор, черноволосы и белокожи. Макалистеры хранили на себе печать огня. А Краузу, мягко говоря, не повезло — семья его старательно культивировала голубоглазый арийский типаж, в то время как он оказался «альбиносом наоборот» — чёрные волосы, синевато-серые глаза. Разумеется, лучший повод для сплетен трудно отыскать. Разумеется, Рейнхардт не мог удержаться, чтобы не сыграть на этом. Разумеется, ничего объяснять ему Ролан не стал – не видел смысла, хотя просто так оставить всё это не мог. В конце концов, Краузы так себя не ведут! Они не пасуют перед трудностями и не сносят покорно оскорблений. И подобно предкам, сражавшимся на стороне Гесории в войнах за Предел, Ролан решил доказать свою правоту делом, а не словами.
— Был бы фотон — я бы не проиграл, — пробормотал Ролан в который раз, не заметив, как открылась дверь, и на пороге показался его друг.
— Был бы фотон, — сказал Брант, усаживаясь в кресло у окна, — ты бы въехал в этот лансер на полном ускорении, и от твоей головы вообще ничего бы не осталось.
— И тебе привет, — согласился Ролан зло. — Ты, стало быть, с ними заодно?
Брант во всём окружении Ролана был единственным человеком, которому Крауз прощал и дурацкие шутки, и ещё более идиотские выходки.
Они с Брантом познакомились в раннем детстве, и обе семьи – Макалистеры и фон Краузы – всегда поощряли такую дружбу. Старшие братья Брандта часто наведывались на Аркан – в родную систему Ролана, и Брант всегда приезжал с ними. Рыжеволосый, как все Макалистеры, но такой же статный и высокий, как Ролан, Брандт как правило становился непременным участником всех проблем, которые фон Крауз наживал на свою голову. А зачастую своим творческим потенциалом добавлял к ним ещё столько же.
— Нет, просто я реалист, – ответил он.
— Ты оправдываешь то, что проиграл в карты мой фотон, вот и всё.
— Для друзей нельзя ничего жалеть! — Брант воздел палец к потолку в подтверждение своих слов. – Даже фотон.
Ролан промолчал, не желая вступать в бесполезный спор. Вздохнул.
— Что-нибудь новое произошло? — спросил он.
— Да, в общем-то, ничего. Расследование замяли. Рейнхардт ещё двое суток проведёт на губе. Тебе, наверное, засчитают дни, что ты торчишь в лазарете — хотя точно не скажу.
— А что насчёт Ларссон?
— А, — Брант самодовольно улыбнулся. — Видел её? Хороша?!
— Не по тебе, — с неожиданной для себя злостью отрезал Ролан. О том, что Брант пока что не пропустил ни одной юбки на Тардосе, знали все.
— Ещё бы, — улыбка на губах Макалистера стала только шире, — она приехала к Рейнхардту. Ларссон подселили к нему в блок. Вся Академия гудит.
Ролан не успел дослушать до конца, когда обнаружил, что пытается сесть, но растяжки ему не дают.
— К Рейнхардту?! — процедил он. — Это ещё почему?
Брант пожал плечами и откинулся назад.
— Ну, говорят, Консул хочет заключить с Рейнхардтами союз.
Глаза Ролана недобро блеснули.
— Как это понимать? Разве фон Крауз не служили опорой Гесории на протяжении сотен лет?
До этого момента Ролан вообще не собирался вступать в брак. Ни в династический, ни в какой-то ещё. В отличие от Бранта, он неизменно оставался равнодушен к женскому полу и куда больше интересовался звёздными картами и двигателями малых кораблей.
Ролану удавалось почти всё, за что он брался – фехтование, науки, стрельба и лётное мастерство. Девушки, конечно же, не оставались равнодушны к его умениям, благо Ролан отличался к тому же красотой и обаянием. Но он чувствовал себя неуютно, встречаясь лицом к лицу с их ожиданиями, и предпочитал не заводить вообще никаких отношений, чем временные и ничего не значащие.
— Вопрос не ко мне, — Брант развёл руками и покачал головой.
— Это предательство, — твёрдо сказал Ролан.
— Потому что Ларссон приехала не к тебе?
— Да. То есть, нет. Дело не во мне!
Окончательно запутавшись в том, что именно его так сильно бесит, Ролан умолк.
Брант посидел ещё немного и пошёл к себе. А Ролан всё думал о том, как лучи солнца играли на платиновых ниточках волос Ларссон.
«Идиот», — в конце концов решил он и уткнулся в планшет.
Комната, выделенная Исгерд, выходила одним краем на залив и другим – на изгиб стены, в которой виднелось ещё одно окно, так что казалось, протяни руку –,и достанешь комнату Вольфганга.
Далеко внизу мерцали и искрились лазурные волны. Успокаивали глаз и лёгким шорохом ласкали слух. И если бы не чёртово окно, Исгерд почти поверила бы, что всё будет хорошо.
