Книги
4
Голос не обманул, и так я впервые поняла, что могу кому-то доверять.
Едва началась весна, и поутихли бушевавшие над островами дожди, как колёса экипажа застучали по мосту, ведущему на Остров Слоновой Кости.
Среди наставников начался переполох — я видела это из окна, но смысла происходившего понять не могла.
Любопытство одолевало меня, но совсем нестерпимым оно стало тогда, когда я увидела, как на пути от кареты до входа в центральную башню выстраивается вооружённый эскорт.
Несколько охранников, стоявших на подножке, встали по обе стороны от дверей, и только после этого из кареты появился человек, на чьих плечах лежал подбитый соболем плащ, а лицо укрывал чёрный капюшон.
Сердце моё забилось сильней. По походке, по движениям рук, одна из которых небрежно лежала на эфесе меча, я поняла — это он. Тот, кто не давал покоя ни мне, ни учителям.
Глупо было бы поверить, что он приехал за мной. Он, наверное, давно уже забыл меня… а я всё ещё видела в полусне его глаза, серые, как небо, насытившееся грозой.
Сердце бешено билось, пока я наблюдала, как, минуя выстроившийся эскорт, он заходит в башню.
Выждав, пока двор опустеет, я торопливо вынула из сундука шаль, накинула на волосы, так чтобы никто не мог в первые секунды разглядеть лицо, и, выскользнув в коридор, направилась к входным дверям.
Конечно же, холл уже опустел. Я огляделась по сторонам и, убедившись, что никто не подсматривает за мной, поиграла пальцами в воздухе, пробуждая к жизни завесный след — такой оставляет любой человек, и он исчезает только за пару дней.
Определив, таким образом, что процессия направилась в восточное крыло, я произнесла ещё одно короткое заклятье, провела рукой над шалью, набрасывая на себя вуаль незримости, и, стараясь всё же на всякий случай держаться в тени, бросилась туда, куда вёл след.
Я успела проскользнуть в дверной проём за мгновение до того, как последняя из наставниц закрыла за собой дверь.
Огляделась по сторонам. Я никогда не бывала в этой части здания, и потому всё — изысканная, хоть и показавшаяся бы мне теперь слишком простой — мебель, посуда из тонкого фарфора, серебряный кувшин с вином на столе — всё представлялось мне творением волшебства.
И самым волшебным в этой комнате был наш гость.
Он скинул на плечи капюшон, и теперь я могла видеть его лицо — безупречно правильное, но навсегда искалеченное шрамом, пересекавшим правую бровь. Впрочем, шрам ничуть не портил его — по крайней мере в моих глазах. Чёрные волосы его спускались по плечам, у висков прихваченные серебряным венцом.
«Он королевской крови?» — невольно подумала я. И тут, к собственному удивлению, услышала ответ, прозвучавший в моей голове:
«Он двоюродный брат короля».
По телу моему пробежала дрожь — не знаю, от волнения ли, от восхищения мужчиной, которого я видела перед собой, или от гулких вибраций, которые рассылал по телу этот бархатистый голос.
А потом мужчина, сидевший передо мной, заговорил.
— Вы же понимаете, — произнёс он, — в Аустрайхе много людей, которые ненавидят императора… и меня.
— Императора или вас? — уточнила наставница Фиэра. К моему удивлению, напротив гостя сидела именно она.
— Это не имеет значения. Важно, готовы ли вы нас поддержать.
— А готовы ли вы поддержать нас?
Мужчина кивнул и поднёс к губам кубок с вином.
— Резонный вопрос. Но разве для Круга не будет честью уже то, что один из вас — или одна — станет приближен ко мне?
Фиэра молчала. Видимо, гость попал в точку.
Я начинала понимать смысл слов, которые сказал мне архимаг. «Только Круг всегда будет помнить о тебе». Все здесь мечтали о том, чтобы маги — чтобы хоть один из магов — вернулся ко двору. И если он будет один — чтобы этот единственный остался верен Академии.
Мне стало грустно. Вряд ли в этом отношении я отличалась для магистра от других. Скорее всего, он говорил каждой девочке подобные слова.
Но я-то в самом деле любила Академию, в отличие от большинства из них! Разве же не заслужила я особого отношения к себе?
Однако мне некому было это сказать. Я затаилась в углу, за шторой — почти как во сне — и стала ждать.
— Маги с факультета защиты, а так же маги с факультета боевой магии предстанут перед вами завтра, — сказала тем временем Фиэра, — вы сможете выбрать себе компаньона — а затем обговорить с архимагом условия сделки.
Гость воздел перед собой руку и отрезал:
— Нет. Всё не то.
Фиэра в недоумении смотрела на него.
— Мне не нужны электрики и огневики. Вы что, плохо понимаете, что я говорю? Мне нужен тот, кто сумеет делать своё дело тихо, так, чтобы скандалами не навредить мне.
— Проводник!.. — невольно выдохнула я.
На несколько секунд воцарилась тишина.
— Здесь кто-то есть, — сказал гость. Он встал и, взяв в руки свечу, очертил ею полукруг, пытаясь высветить того, кто это сказал — но покров надёжно скрывал меня от обычного света.
— Это исключено, — Фиэра махнула рукой, — во-первых, мы друг друга не предаем. Во-вторых, закрывая дверь, я наложила на комнату барьер.
Гость колебался.
— Я слышал голос, — сказал он.
— Ветер за окнами просвистел?
— Может быть, и так, — нехотя признал он. И тем не менее вы можете дать мне то, о чём я говорю?
Фиэра помедлила.
— Я посмотрю, что можно сделать, — сказала наконец она и, поднявшись со своего места, направилась к двери, — отдыхайте и чувствуйте себя как дома. Утром вы увидите лучшее, что мы можем вам предложить.
Я не спешила покидать комнату — хоть и знала, что выбраться отсюда после ухода Фиэры будет нелегко. Я чувствовала, что должна каким-то образом заинтересовать этого мужчину — а отправившись сейчас в свою келью, вряд ли смогу это сделать.
Падать ему под ноги, очевидно, было бесполезно — он бы только разбил лоб.
Я затаилась, наблюдая, что наш высокородный гость станет делать теперь.
Он не спешил вставать и какое-то время сидел, откинувшись на подушки, раскиданные по оттоманке, и потягивая из невысокой округлой чарки поданное ему вино.
Гость смотрел перед собой, а я тем временем залюбовалась плавными и точными движениями его пальцев, их бледным абрисом на витом серебре.
Гость был очень красив.
Я подняла взгляд к его лицу и теперь принялась разглядывать его. Чёрные брови, густые и ровные, разлетались от переносицы. Такие же чёрные и густые ресницы — такие пушистые, что хотелось прикоснуться к ним пальцами и узнать, настоящие ли они.
Ровный овал лица — почти женственный — и твёрдый контур губ, не позволявший заподозрить в нём слабость.
Никогда ранее я не видела таких красивых людей… наяву.
Ворон… это имя подходило ему. Но хорошего человека Вороном не назовут, даже за цвет волос. На Островах эту птицу считали вестником бед.
Там, в Башне Слоновой Кости, я познавала тайны магии и истории день за днём, от рассвета до заката. А теперь обнаружила, что о мире вокруг не знаю ничего. Даже настоящего имени того, кто мог стоять у трона императора…
Пока я раздумывала об этом, мужчина поднялся и принялся неторопливо разоблачаться.
Я сглотнула и сама не заметила, как закусила губу. Зрелище его тонких пальцев, расстёгивавших крючок за крючком, будоражило кровь, и чувства, одолевавшие меня, были мне в новинку. Я не знала, как понимать разливавшийся в животе жар, но хотела ещё — чего, не знала сама.
Арн за арном в вырезе его расстёгнутого кафтана показывалась белоснежная грудь — не знавшая солнечных лучей, как и моя.
Он снял кафтан с себя и остался в одной рубахе, которую тут же стянул рывком.
Я ахнула, не сдержав рвавшийся из груди вздох.
Руки Ворона замерли на пряжке ремня.
«Ну же, не тяни!» — одними губами прошептала я.
