Книги
Тивиэн Мейнвальди.
Едва пристегнулась ремнями безопасности и запустила катапультирование, как меня выбросило из гиперпространства – спасательная капсула не имела собственных ракетных двигателей, способных пронзать пространственную материю.
Военных, тех, что катапультировались чуть раньше или позднее меня, выбросило за миллионы километров от меня, ведь в гиперпространстве каждый сантиметр влияет на конечную точку маршрута. И вот я снова одна. В холодной пустоте. Лишь сантиметры стекла отделяют меня от неминуемой смерти...
«В дыхании космоса чувствуешь запах корицы и северных ветров, что доносят пыльцу давно отцветших роз», – говорил поэт тех времен, когда о космосе и полетах люди лишь мечтали. Мы думаем, что покорили космос, но нет: это он нас покорил. Своим вакуумом он затягивает мысли и устремления живых существ, а мы пытаемся что-то себе доказать, найти новые обитаемые планеты, узнать неизведанное... но кого я обманываю? Нам просто нравится раз за разом оказываться в сияющей черноте. Как альпинист, покоривший вершину, чувствует эйфорию, глядя на мир внизу – так и мы требуем очередной дозы космоса.
Я так задумалась, что не сразу поняла, что ко мне, дрейфующей в середине нигде, летит какая-то... паутина? Дымка? Вуаль? Откуда бы здесь взяться вуали? Но, по мере приближения ее, удивление становилось все сильнее и сильнее. Это либо какой-то неизвестный научный феномен, либо у меня галлюцинации на почве нервного перенапряжения! Потому что прямехонько на меня летела призрачная белесая сфера с туманной пентаграммой внутри.
И поскольку я ничего с этим поделать не могла, то паниковать не стала. Приняла данный факт по-философски: ну летит и летит себе пентаграмма, пускай себе летит. Вот долетит до меня, посмотрим, как пройдет насквозь.
До встречи с ней остались мгновения. Вот она проходит сквозь стекло... прошла, я вижу стекло внутри полупрозрачной фигуры. Может и меня пройдет, не повредив? А потом, глядишь, по активизированному маячку подберет меня какой-нибудь корабль, даже пиратам буду рада. От них хоть потом как-нибудь можно сбежать, а от капсулы посреди океана тьмы – никуда.
Но следующий момент забрал у меня весь воздух в легких, иссушил во рту слюну, завертел-закружил каруселью мою бедную голову и спасительно распростер объятия забвения. Последнее, что запомнил мой драгоценный мозг – серое марево гиперпространства.
Просыпалась я долго и мучительно, голову словно сдавили под прессом, перед глазами плясали огненные всполохи. Перевернулась на живот: мой желудок вывернулся наизнанку и выбросил наружу съеденную на завтрак протеиновую кашу. Стоп! А почему я лежу? В капсуле нет места, чтобы разлеживаться, там одно-единственное кресло с подголовником, небольшой запас воды и еды в тюбиках, ну, и кислорода на пару суток. Может, кислород как раз-таки закончился, и умирающее тело посылает мне галлюцинации? Странные какие-то галлюцинации. Как же меня мутит... и я вырвала во второй раз, теперь уже желчью, зеленой, горькой. Блевотина растеклась на символах на полу, похожих на оных из призрачной пентаграммы. Откуда пол? В космосе?
Я подняла голову и осмотрелась, пытаясь сфокусировать зрение. Сквозь желтые пятна перед глазами смогла распознать, где я нахожусь – пустынная зала с шероховатым каменным полом и начертанной пентаграммой на нем. Окон нет, какой-либо мебели тоже. В стенах петли, в которые вставлены горящие дубинки с промасленной тряпкой на конце… факелы – кажется, так в старину назывались эти штуки.
– Аоме каратрим апас? – раздался позади меня мужской голос.
– Что? Не поняла...
Кряхтя, как древняя старуха, села и повернулась. В меня вцепился взглядом мужик в балахонистых одеждах и с надвинутым по самые брови капюшоном. Его глаза были похожи на мои, с вертикальным зрачком, а кожа были темна, будто он жил на Пекле – планете с повышенным УФ излучением. А свободные одежды не могли скрыть его общую тучность.
– А-о-ме ка-рат-рим а-пас? – по слогам повторил он, повысив тон.
– Простите, все равно не поняла, – сипло выдавила я. – А вода у вас есть? Пить хочется
Он тоже меня не понимал, поэтому я изобразила жестами, что пью. Балахонистый кивнул и прикрикнул:
– Гаммини! Рутас пере гиссайн!
Из-за двери, словно они там караулили, показались две темнокожие женщины в длинных фиолетовых платьях с металлическими поясами, на голове каждой – странная квадратная шляпа. Меня подхватили под белы ручки: одна с одной стороны, вторая с другой и повели прочь из негостеприимной залы. Я слабо перебирала ногами, но зрение прояснилось, и я напоследок еще раз окинула залу. Оставленную мною на пентаграмме отвратительную лужу уже бежала вытирать худенькая девица в чем-то сером.
Поднявшись по лестнице, несколько раз свернув по коридорам, затем спустившись по лестнице, по воле своих провожатых оказалась в другом помещении: здесь пятнадцать-семнадцать смуглых человеческих девушек сидели за низкими столами и обедали, весело переговариваясь и смеясь. Одна из моих сопроводительниц обратилась к ним, по-видимому, представляя меня. Юная шатенка, сидящая ближе всех к нам, поднялась, держа в руке металлический сосуд, и передала его мне. Я принюхалась и осторожно пригубила. Это была вода. Чистая, без примесей вода. Пока я глушила свою жажду, мне расстелили матрац, приготовили одеяло и показали пальцем на него. Предлагают прилечь. Спасибо, моя голова настойчиво просила принять горизонтальное положение.
Когда я открыла глаза, то поняла, что наступила ночь: свет был приглушен, а рядом со мной на таком же матраце спала девушка лет двадцати. Я села и осмотрелась. Часть помещения, в котором мы находились, задернули шторой, обозначив спальное место девиц. Матрацы были расстелены в ряд у стены, в небольшое окно сбоку затекал серебристый лунный свет. Я подошла к нему поближе и посмотрела, что там снаружи – ничего выдающегося, просто парк.
«Пажа, связь есть? Можешь определить местоположение?» – мысленно обратилась я к своему вживленному ИИ.
«Простите, миз Тивиэн, связь отстутствует…» – раздался в голове женский голос Пажи.
«Определи язык, на котором общается население!»
«Выполняю сравнительный анализ полученных данных с загруженными в память словарями…»
Я закрыла глаза, вызвала в мыслях рабочий экран и с нетерпением стала ждать, пока синий ползунок в моем внутреннем взоре достигнет ста процентов. Той пары фраз, с которыми ко мне обратились, должно быть достаточно, чтобы понять, в какой части Скопления Галактик я нахожусь.
«Язык не обнаружен, нет совпадений ни с одной из групп языков известных гуманоидных рас».
Час от часу не легче. Вывод: я попала к хелту на рога. Может в параллельную Вселенную? Гиперпространство еще не вполне изучено, так что все возможно.
«Пажа, пока я спала, ты записывала разговоры людей?»
«Да, миз Тивиэн».
«Начинай составлять словарь незнакомых слов».
«Простите, миз Тивиэн, у меня нет привязки незнакомых значений к исходным данным»
Ну да, для этого нужны глаза и наблюдательность, иначе не соотнесешь новые слова с родным языком. Пока все, что мы имеем – тарабанщина.
«Значит, пока составляй список незнакомых слов».
Я встала, все также облаченная в летно-космическую форму, которая неприятно пахла, выскользнула за плотную штору, отгораживающую спальное место. Все та же зала. Теперь, когда голова не болела, я смогла рассмотреть ее получше. На полах ковры, много разных ковров, не сочетающихся по цвету и стилю. Круглые столики, за которыми обедали (или ужинали) девушки, сейчас были девственно пустыми. В животе уныло заурчало... Эх, а кушать-то хочется! Да и помыться бы! Даже не знаю, чего мне хочется больше...
