Книги
7
7
Зайдя в квартиру, Тим сразу понял, что-то не так.
Пахло моющими. Пол сверкал свежевымытой поверхностью, натертое зеркало отражало его помятую физиономию.
– Н-да, – Тим взъерошил волосы и вгляделся в припухший синяк под глазом, потрогал языком разбитую губу.
Пройдя на кухню, Тим застал бабушку. Она натирала вафельным полотенцем кружки. На боку каждой сидел, лежал и улыбался представитель кошачьих. Шеренга прочей посуды с котами выстроилась на столе.
Бабушка всегда любила порядок. В ее квартире никогда не возможно было застать бардак. Но она наводила уборку совсем недавно.
– Что-то случилось? – вкрадчиво спросил Тим.
– Нет-нет. Что ты. Ой, ты же голодный. Сейчас-сейчас, – бабушка засуетилась, рассовывая посуду по шкафчикам. Достала кастрюлю из холодильника, поставила ее на плиту.
Глаз Нина Ивановна не поднимала. Поэтому и не заметила потрепанного вида внука.
– Мигом разогрею. Пожди минутку.
Взгляд ее блуждал по кухне. Перескакивал с плиты на раковину, выискивал что-то за окном.
Тим молча выдвинул табурет из-под стола и уселся.
– Руки вымой, – по привычке укорила бабушка и наконец взглянула на Тима. – Ах!
Тим развел руками.
Мгновение Нина Ивановна стояла без движения. Затем отмерла, сбегала в ванную за ватой и пузырьком. Принялась обрабатывать боевое ранение Тима. Но все так же молча.
Тим поерзал на табурете. С каждой минутой становилось все тревожнее. Бабушка не отчитывала его, не напоминала, что он старший, что должен подавать правильный пример брату. Джае ни разу не упрекнула.
– Да что произошло? – не выдержал Тим.
Бабушка вскинула брови и строго посмотрела на внука.
На плите закипел суп. Крышка кастрюли подскочила и затарахтела о бортики.
Бабушка вздрогнула и бросилась выключать огонь. Все так же молча. Все так же без объяснений.
– Я же взрослый! – вспылил Тим. – Имею право знать.
Нина Ивановна схватила полотенце и принялась вытирать столешницу.
– О чем? Я просто сегодня ездила в центр…
– Комиссия! – вспомнив, подхватил Тим. – Что они сказали?
– Дом восстановят. Работы начнутся уже едва ли не завтра. Так что квартира у вас с братом будет. Обещают сделать все очень быстро. Много семей пострадало. Некоторым людям жить негде. Так что…
Закончив со столом, Нина Ивановна достала ложки и принялась натирать уже их.
– Это замечательно, но что же тогда случилось плохого.
Нина Ивановна положила ложки на стол. Вздохнула. Вновь схватила несчастные столовые приборы.
– У меня ведь день рождения скоро, – Нина Ивановна улыбнулась. Получилось это грустно и одновременно виновато.
Тим кивнул.
– Хочешь, устроим тебе праздник. Позовем…
Веселиться у Тима не было ни малейшего желания, но если это нужно было бабушке.
– И пенсия совсем небольшая, – продолжила Нина Ивановна, словно не слышала предложения внука. – Они считают, что мне будет слишком тяжело… Что я уже старенькая… Что не смогу…
– Что? – тихо спросил Тим.
Странный холодок вдруг возник в его груди. Еще небольшой. Еще не понимание, но предчувствие чего-то непоправимого.
Бабушка вдруг села-упала на ближайший стул. Словно силы сохранять лицо у нее закончились.
– Они считают, что втроем мы не сможем жить на одну мою пенсию. И ведь они правы…
– Так пусть назначат тебе пособие. Нам с Пашкой точно положено пособие. Я слышал в прошлом году в школе. У Димки нет отца, так ему государство платит.
Бабушка вяло качнула головой.
– Их ведь не наши, – произнесла одними губами, но Тим понял, и громче добавила, – пропавшие без вести. Не… Погибшие… И пособие не дадут.
Тим сидел придавленный к табурету возникшей внезапно проблемой: «Вот она жизнь! Не жуткие монстры, которые бродят по ночам, мне угрожают. Чиновники и отсутствие денег вот-вот разрушат то, что осталось от семьи!»
– Нас отдадут в детдом?
Бабушка не смогла произнести этого вслух, но по полным слез глазам и так стало все ясно.
– Решение еще не принято. Будет еще комиссия…
Надежда вдруг яркой вспышкой возникла в мыслях Тима.
– Никто нас не заберет! – уверенно объявил он. – Я найду работу. Достану деньги. Тогда нас будет двое, чтобы прокормить Пашку. Не такой уж он проглот. Справимся.
Тим улыбнулся широко-широко, пытаясь показать бабушке, что все будет хорошо, он верит. Разбитую губу резанула острая боль, но Тим даже не поморщился.
– Давай-ка я тебе помогу, – Тим вскочил и принялся расставлять тарелки. Схватил электрический чайник, откинул крышку.
«Детдом!» –билась в голове одинокая мысль.
Тим открыл кран, и шипящий поток рванулся в пустое брюхо чайника.
«Родителей нет. Теперь еще и от бабушки заберут. И все из-за того проклятого монстра! А ведь мне даже никто не поверит, если расскажу. Никто не будет его искать. Да не в приют отправят, а сразу в дурку!»
Стукнув чайником о подставку, Тим постарался сдержать трясущиеся руки.
«Он разрушил наши жизни, и при этом спокойно разгуливает на свободе! А нам страдать. И за что?»
Тим потянулся к кнопке включения, но вдруг чайник затрясся. Крышка его едва не срывалась с места. Через прозрачный бочок стало видно, как сотни пузырьков поднимались от дна к поверхности воды.
– Но я даже не включил его…
Чайник подпрыгнул, затрясся, расплескивая кипяток во все стороны. Запахло плавленым пластиком. Что-то затрещало, а в следующий миг чайник упал на бок, заливая водой подставку и шнур электропитания. Во все стороны посыпались искры. Сизый дымок защипал глаза.
– Ой! Как же это! – воскликнула Нина Ивановна. Подскочила и бросилась в коридор. – Не трогай ничего! Не прикасайся ни к шнуру, ни к воде!
Тим в растерянности глянул на ладони. Между пальцев еще продолжали ползать крошечные голубые червячки. Они корчились, словно в судорогах и вползали прямо в кожу. А вместе с ними в душу Тима забирался страх.
– Получается, это я сделал? – пробормотал Тим и быстро оглянулся на коридор.
Нина Ивановна как раз входила в кухню.
– Теперь можно. Я отключила электричество во всей квартире.
Тим сделал шаг в сторону от чайника. Не хотел продолжения фейерверка.
– Не бойся. Теперь он не опасен. Странно. Совсем не старый. Вот же технику делают паршивую!
Бабушка уже вымакивала лужицы толстым полотенцем.
– Пойду уроки делать, – буркнул Тим, выскакивая в коридор.
– Скоро Паша придет. Пообедаем вместе, – крикнула бабушка, но Тим ее не слушал.
Усевшись в угол комнаты, зажатый меду двух ледяных стен, он с опаской поглядывал на розетки и светильники.
Бабушка отдала им с Пашкой спальню, а сама перебралась в большую комнату. Письменный стол. Один на двоих. Узкие кровати. Одна бабушкина, а вторую отдал кто-то из соседей. Громоздкий шкаф.
В комнате царил порядок. У мальчиков просто не было много вещей, чтобы разбрасывать их по комнате. Все исчезло вместе с квартирой во время взрыва газа.
Вот только Тим знал, что вовсе не газ разрушил его жизнь.
Сидя на полу, он зыркнул на стену над собственной кроватью. Там висел огромный плакат. Афиша старого фильма. Мускулистый герой обнимал красотку-блондинку. Нет, Тим не был фанатом кинематографа. Плакат был для бабушки и Пашки. А вот под ним на стене притаилась другая картина.
Тим сам нарисовал ее и знал наизусть. Даже сейчас через глянцевый плакат словно проступали знакомые черты. Горбатая фигура, длинный толстый мех, мощные лапы, клыки. А глаза с голубыми искрами в зрачках глядели Тиму прямо в сердце.
Бабушка включила электричество и уже хлопала дверцами на кухне. Свет под потолком вспыхнул, видно Пашка забыл выключить, когда уходил.
– Что ты со мной сделал? – прошипел Тим чудищу, притаившемуся под плакатом. –Неужели было мало забрать все? Так ты еще и проклял меня!
Лампочка в люстре часто мигнула раз пять.
Тим тут же втянул голову в шею. Он спрятал пальцы в кулаки, а для надежности еще и сел на них.
