Книги
Долго сдерживаемые слезы так и брызжут из ее глаз. От волнения ее перестают держать ноги, и она опускается на пол, уцепившись за край его постели и уткнувшись в нее лицом. Волк тянется рукой и гладит ее волосы.
- Нет, все не так! – с усилием выговаривает он.
Она поднимает на него залитое слезами прекрасное лицо.
- Посмотри, - он ощупью находит ее руки, - моя кожа темнее твоей. За столько веков набегов в каждом из нас подмешана приличная порция южной крови.
- Значит, ты не испытываешь ненависти ко мне?! – она не может поверить.
- За что мне тебя ненавидеть? Ты не поджигала деревни и не вырезала на лбу у пленных крест… И ты вовсе мне не мешаешь. Скорее я тебе. Я рассчитывал, приехав сюда через год-другой, увидеть тебя замужем за одним из соседних сеньоров и с ребенком на руках.
- Мне никто из них не нужен, - отвечает она с горечью.
- Ну что же, - он вздыхает, - ты стала еще прекрасней, чем раньше. Конечно, ты заслуживаешь самого лучшего…
- Означают ли твои слова, что ты не уедешь? – с надеждой спрашивает она.
- Хорошо, пока не уеду. – Он отворачивается к стене. – Я хочу спать.
Ия садится на краешек стула у постели Мануэля-Волка и смотрит на него не отрываясь, любуется ним…
Стемнело. Девушка неслышно встает и зажигает свечи. Волк вдруг поворачивает голову и, увидев Ию, казалось, снова удивляется:
- Уже ночь, ведь так?
- Да. – Она подходит ближе. – Тебе что-нибудь нужно?
- Что же ты не идешь к себе?
- Ты прогоняешь меня? – так испуганно произносит она, что мужчина начинает оправдываться:
- Нет. Но знатные девушки не ухаживают за ранеными, как простые сиделки. Пришли кого-нибудь.
- Я сиделка. Я была здесь с тобой все эти дни и ночи.
- Но зачем?! – его глаза сверкнули и закрылись.
- Надеялась заслужить твое доверие.
- Чего же ты хочешь? – устало спрашивает Волк.
- Скажи мне свое имя.
- Это ничего не изменит, - отвечает он глухо.
- Возможно, ты еще не знаешь, что война закончилась. Захватчики изгнаны из страны. Колокола в церквях звонят день и ночь. Вместо идолов и языческих храмов закладывают новые соборы… Больше не будет пожарищ, не будет сражений.
- Жаль, – тихо произносит раненый.
- Неужели ты так любишь войну?! – спрашивает она с некоторым беспокойством.
- Скорее война любит меня, - усмехается Волк.
- Война закончилась, - повторяет Ия задумчиво. – Твои друзья разъехались по своим владениям. Сама королева дважды присылала справиться о здоровье Первого Волка Стаи. Она возвращается. И, видимо, она тоже знает тебя только под этим прозвищем. Она подарила тебе замок в Р.
- Еще один, в котором я, может быть, так никогда и не побываю… - тихо отзывается Волк.
- Отчего же? Пойми, победитель, ты можешь теперь жить открыто и достойно, как подобает сеньору твоего положения и происхождения. Все испытания позади. Пожалуйста, назови мне свое гордое имя, назови сам!.. Что же ты молчишь?
- Не хочу лгать.
- Тогда я скажу, догадалась… Я спрашивала у соседей, кто жил здесь прежде – благородный сеньор с женой, дочерью и сыном. Несколько лет назад после нападения черных бандитов глава семьи и женщины были найдены убитыми, а сын исчез… - она ненадолго замолкает, чтобы справиться с волнением, на мгновение представив себе ту жуткую драму. – Ты обращался со мной, как с сестрой, с заботой и нежностью, ты поселил меня в ее комнате. Ты восстановил замок таким, каков он был прежде, ты показывал мне его с такой любовью, словно бегал здесь ребенком, сеньор дон Мануэль де Альба!
- Я был им когда-то… - его голос прозвучал, как слабое эхо. – От рода Альба немногое осталось. Только могилы под плитами пола в часовне.
Девушка осторожно подсаживается ближе к нему и ласково берет за руку:
- Они отомщены. И прошло уже столько лет, что…
- Знаю. Но почему-то легче не становится.
Она убирает руки и шепчет:
- Когда человек теряет семью, он может создать новую. В твоем возрасте молодые люди женятся…
- Это не для меня, - отвечает он устало.
Она опускает голову и сглатывает ком в горле, стараясь только не заплакать. На этого человека ее красота точно не действует.
- Но теперь, наверное, ты уже можешь снять маску, - говорит она отстраненно, стараясь смириться с очевидным безразличием к ней любимого человека. - Знаю, как тяжело в ней. Не медли! Все секреты раскрыты; ты можешь, наконец, жить как все.
Он молчит. Она поднимает глаза: он смотрит на нее жестко, в упор. У нее задрожал голос:
- Думаю, даже обеты теперь теряют смысл. Я уверена, что отец Игнатий…
Мануэль-Волк хрипло рассмеялся.
- Все дело в том, что ее невозможно снять, разве что вместе с мясом. Это твой знакомец Боваддин постарался, чтобы она вросла в меня. Ему хотелось, как он говорил, стереть высокомерие с моего белого лица. Ему это удалось.
Ия задрожала и закрыла лицо и глаза руками, ярко вспомнив свой золотой плен. А Мануэль, глядя на нее, продолжает отрывисто:
- Не знаю, зачем все это говорю… Я думал, что умру на том кресле, но почему-то не умер. Потом меня отвезли в степь и отпустили… на посмешище. Друг помог собрать Стаю. Как видишь, никаких обетов, никаких тайн, все просто: у человека без лица не может быть имени и будущего. Какое-то время мне удавалось обманывать судьбу, называя уродство тайной. Но теперь остается только сидеть в четырех стенах где-нибудь повыше в горах, как живое привидение, и стращать служанок. Или пугалом на грядках.
Тоска, прорвавшаяся в его голосе, резанула Ию по сердцу. Она опускает руки, наклоняется над молодым человеком и говорит с жаром, стараясь улыбнуться:
- Ты не должен так думать! Бог оставил тебе жизнь, и ничто не вправе помешать тебе распоряжаться ей, как ты считаешь нужным. В том, что случилось с тобой, нет ничего постыдного, ничего такого, что требовалось бы скрывать. Это как шрам, благородная отметина, полученная в сражениях за Отчизну.
Их взгляды встретились. Он первым отводит глаза.
- Красивые слова… Признайся, разве ты была бы здесь сейчас, если бы знала об этом?
- Конечно! Для меня ты не изменился: такой же близкий …и далекий, - печально добавляет она.
Он вдруг рывком прижимает ее к себе и целует в губы. Потом глядит испытующе в ее пылающее прекрасное лицо, в котором отражается сейчас вся гамма чувств от легкого смущения до безумной радости, и прижимает к себе еще крепче.
- Прости меня, родная, любимая, - страстно шепчет он. - Я так боялся, что ты меня отвергнешь. Во сне каждую ночь ты стояла передо мной.
Утро наступило совершенно незаметно.
- Сегодня у нас будет очень много гостей, - сообщает Мануэль, обнимая и нежно целуя любимую. - Может быть, это будет первая помолвка в новой стране. А сейчас, пока еще тихо и спокойно, пока никто ничего не знает, пожалуйста, потанцуй для меня!
Сейчас, через полгода после описанных событий, сеньора донья Ия де Альба танцует только для своего мужа. И даже близкое материнство ей не мешает.
