Книги
От нее отшатываются, а Ие даже становится немного жаль ее. Искореженный труп милой Паулы и боль утраты как будто слегка отодвигаются в прошлое, хотя все случилось только сегодня.
Похоже, вот эту женщину уже наказали. Ее заставили страдать так жестоко, что даже не ясно, возможно ли покарать ее как-то еще. Она словно уже перешагнула грань между жизнью и смертью, как будто уже умерла, хотя все еще может говорить.
Совершенно не похоже, чтобы она притворялась. Ей не надо ничего предъявлять, доказывать, ее не надо обвинять. Она сама себя обличает и просит возмездия. Кто же ее заставил так поступать сейчас?!
В это время на ступенях крыльца появляется мужская фигура с какой-то ношей на руках. Скоро Ия узнает красное лицо дона Альфредо. Он то ли снова пьян, то ли… То есть выглядит почти так же плохо, как жена.
По мере того, как он спускается, становится понятно, что именно он несет, осторожно прижимая к груди и слегка баюкая. Вернее, кого. Это темноволосая девочка лет восьми-десяти. Спящая. Или мертвая?!
- Нет!!! Сеньорита! – из кареты с воплем выпрыгивает личная служанка доньи Альфредо и бросается к девочке.
- Не смей к ней прикасаться! – останавливает ее, выставив руку перед собой, хозяин замка. – Вы обе виноваты в ее гибели. Вы не знаете, как она мучилась.
- Как это произошло?! – в смятении сдавленно восклицает служанка.
Хозяйка медленно поворачивает голову в ее сторону и бесцветно отвечает:
- Она облизала крем с большого ножа.
- С того, которым вы разрезали торт?!
- Который ты не отмыла.
- Я не успела, - оправдывается служанка, всхлипывая, вытирая кулаком глаза и понемногу пятясь в сторону выхода. - У меня и так руки тряслись от волнения, а вы гнали меня отправляться быстрей! А перед этим не разрешили девочке помочь мне на кухне. Но чем сильнее вы запрещали, тем интереснее ей становилось. Так было всегда! Вы все ей запрещали. И не надо делать из меня виноватую! Я выполняла все, что вы говорили, каждое слово. И я любила сеньориту, как свою дочь, не то что некоторые.
- Где нож, о котором вы говорите? – вклинивается в разговор Карлос.
- Они забрали все ножи с кухни. И все оружие. А яда у меня больше нет, - продолжает донья ровным голосом, совершенно без эмоций, словно говорит о погоде, сидя в своей гостиной; и это особенно страшно. - Поэтому я не могу убить свою служанку и себя. Прошу, избавьте нас от мучений.
Управляющий наклоняется к Ие и чуть слышно говорит:
- Что вы думаете по этому поводу, госпожа? Как вы были правы, говоря, что все, что нужно, свершится само! Судьба настигла отравительницу в тот же день.
Ия поднимает глаза на дона Альфредо, и он почти сразу же начинает кричать и топать ногами:
- Уходите отсюда все! Убирайтесь! Вон!!!
Личная служанка доньи к этому времени уже проскользнула проем ворот, как оказалось, и быстро-быстро направляется куда-то по дороге. Скоро она скрывается из вида.
Сама донья, прямая, строгая и босая, сияя драгоценностями, направляется за ворота и дальше прямо в степь в сгущающемся сумраке. Даже не понятно, видит ли она что-то перед собой, понимает, или же тело механически идет вперед, пока не наткнется на какое-нибудь препятствие или не упадет, совершенно обессилев.
Местная охрана и слуги то ли уже разбежались, то ли попрятались. Приезжие садятся на коней и в карету, направляясь назад. Рауль коротко прощается и уезжает в другую сторону. Высунувшись из окошка, Ия видит, как сам дон Альфредо, все также прижимая к себе тело дочери, медленно закрывает ворота своего замка.
«Может ли быть наказание за преступление быть более страшным и точным? - думает девушка в пути, вздрагивая, как от холода и глядя на темнеющую степь. – Эта женщина одной и той же порцией яда уничтожила и Паулу, и свое дитя, своей ненавистью оборвала род, свое будущее. Других детей у Альфредо нет, и тут и правда по-другому не скажешь: судьба».
Такими тяжелыми мыслями Ия занята на протяжении всей дороги назад. Карлос демонстративно глядит в противоположное окно кареты. При виде их замка, молодая хозяйка обращается к мужчине:
- Я так и не поняла, а донья Альфредо ничего не сказала об этом - неужели все эти ужасы произошли только из-за того, что ей показалось: муж неравнодушен ко мне?! Я же никогда и ничем не выделяла этого человека из остальных, и не давала никакого повода думать, что может быть иначе!
- Женская ревность – страшная вещь. Я совершенно уверен в этом. И еще в том, что спокойной жизни рядом с вами не будет, - отвечает управляющий с усталой хрипотцой в голосе. - Вы еще слишком молоды и слишком наивны, госпожа, если не понимаете этого. Со временем вы наверняка убедитесь, что я прав.
- Ты пугаешь меня. Я что-то делаю не так?! – стискивает руки Ия.
- Даже не знаю, что вам на это ответить, - с коротким смешком отвечает мужчина. – Посмотрите на себя в зеркало, что ли.
Девушка прикладывает ладони к своим щекам и ненадолго закрывает глаза. Карлос намекает, что она слишком красива? Неужели красота может приносить несчастье?! Ей впервые захотелось быть страшненькой, или хотя бы серенькой мышкой с невыразительной мордочкой, или даже снова прикрыть чем-то лицо.
- Кстати, вы обратили внимание, - говорит Карлос, криво улыбаясь, - как донья Альфредо, не к ночи будь помянута, сказала про оружие и ножи – его «ОНИ забрали». Вы догадались, кто такие «они»? И еще Рауль, я считаю, интересно себя вел: ни о чем не расспрашивал, а также мало что сказал сам, словно и так уже знал обо всем. Я думаю, он служит у Волка. Уверен, что Стая была здесь недавно.
- Здесь?!
- Да, в смысле у Альфредо. Это их почерк – вскрыть ворота, обезоружить охрану и не тронуть драгоценности. Говорят, они отнимают сокровища только у захватчиков. Но кто знает, что именно Стая там делала?
Молодая хозяйка смотрит на управляющего во все глаза, не понимая, не веря. Неужели он намекает на то, что гибель девочки может быть связана с «визитом» Волков?!
