Книги
- Да, - выступает вперед старший стражник. – Она и кучер сразу же пытались уехать, а потом даже убежать без повозки, но были задержаны.
- Приведи сюда сначала кучера, - говорит Карлос.
Страж уходит.
- Госпожа Ия, прошу вас, зайдите, не стойте там, - предлагает ей управляющий.
Молодая хозяйка входит в бывшую свою комнату и садится на табурет в углу. Глаза ее прикованы к происходящему на диване. Лекарь заканчивает осматривать тело Паулы, накрывает его с головой белой простыней и уходит, получив плату.
Два стражника вводят кучера – крупного грузного мужчину. На все вопросы Карла он отвечает прямо, но с удивлением, как бы не понимая, почему его задерживают.
- Все ясно, - говорит ему в итоге Карлос, - ты помог мне разобраться в одном сложном вопросе и заслуживаешь благодарность.
Он берет тарелку с куском пирога и, как ни в чем не бывало, подает кучеру:
- Угощайся!
И тот ловко ухватывает его с тарелки двумя пальцами, кивает с признательностью и разевает рот, готовясь съесть угощение! Ия вскакивает, чтобы ему помешать, но в этот момент Карлос бьет его по руке, и пирог падает на ковер.
Кучер изумленно вытаращивает глаза, выкрикивает ругательство и грозно сжимает кулаки. Старший стражник вместе с товарищем хватают его за локти.
Тут Карлос сдергивает простыню с тела на диване:
- Смотри: эта женщина съела пирог, который привез ты!
Кучер отшатывается, бормоча:
- Я не знал, я ничего не знал…
Управляющий, вглядевшись в него, велит отпустить его руки. Кучер тут же осеняет себя крестом, продолжая утверждать, что ему ничего не было известно о подобной жестокости:
- Я всего лишь управляю лошадью. Мне приказали отвезти сюда служанку ее светлости, я и отвез.
- Эта женщина, которую ты привез – личная служанка доньи Альфредо?
- Да, это она, но я ничего не знал…
- Мне все ясно, - останавливает его Карлос. – Скоро ты мне понадобишься. Отведите его на кухню, - поворачивается он к стражникам, - и скажите, что я велел ему отмыть руки и накормить. А потом тащите служанку сюда.
Ия подходит к умершей, вглядывается напоследок в ее лицо и снова бережно накрывает простыней.
Худая и бледная женщина неопределенного возраста с порога возмущается визгливым голосом:
- Как вы смеете задерживать меня?! Что у вас за порядки?!
Карлос не стал заводить с ней долгих разговоров, а сразу сует ей на тарелке кусок пирога, почти в лицо, со словами:
- Попробуйте, прошу вас.
А когда она резко отшатывается с ужасом на лице, управляющий сдергивает покрывало с верхней части тела Паулы, хватает в охапку пришлую служанку и притягивает ее голову близко к лицу умершей.
- Смотри, что ты натворила, смотри на нее!
Женщина с воплями бьется в его руках, но он не отпускает, пока она не расплакалась и не прокричала:
- Я расскажу, я все расскажу!
Тогда он ставит ее на ноги и даже расправляет на ней задравшуюся юбку, говоря:
- Ну! Отвечай: зачем ты отравила сеньориту Ию?!
Экс-богиня вздрагивает. Она так тихо и незаметно сидит в своем углу, что вошедшая женщина могла и не заметить ее. И, конечно, чужая прислуга не могла знать чужую сеньориту в лицо, а одежда Паулы под покрывалом почти не видна, чем и решил воспользоваться Карлос.
Понятно, что обвинение в убийстве госпожи, конечно, произвело намного больший эффект на приезжую, чем если бы ее уличили в убийстве простой служанки. Но от слов управляющего Ия буквально кожей чувствует, как сама лежит сейчас на месте Паулы, будто снова в каменном гробу в храме.
Отравительница стискивает руки и падает на колени, обливаясь слезами и не сводя глаз с обезображенного лица Паулы:
- Пощадите! Я не виновата! Да, я подозревала, что моя хозяйка что-то нехорошее затевает, но я не смела ее ослушаться, - и продолжает, опустив голову:
- Простите меня! Я не кухарка, но иногда мы с хозяйкой готовим вместе что-нибудь особенное для важных гостей или в честь какого-то события. Сегодня мы вместе испекли коржи, по самому обычному рецепту, и приготовили сладкий крем. А когда пришла пора промазывать коржи и собирать пирог, госпожа донья отослала меня в сад с поручением.
Я потом поняла, что с этим пирогом что-то не так, потому что она не позволила мне доесть остатки крема. И даже в коробку она мне приказала укладывать его в перчатках, а после их сжечь на заднем дворе. А всю посуду, которая была на столе, разбить.
Пока она все это говорила, ее голос делался все тише, и вдруг она падает без чувств. Ее лицо, повернутое в сторону Ии, совершенно белое.
- Кучер, думаю, не виноват, чего нельзя сказать об этой, - Карлос, брезгливо кривя губы, подвигает мыском ботинка руку неподвижно лежащей служанки. – Готовят они «что-то особенное». Что прикажете с ней сделать?
И так как Ия не может сходу ничего придумать, начинает перечислять:
- Варианты такие: можно испечь другой отравленный пирог и отправить его обратно с этой служанкой и кучером. Сомневаюсь, что госпожа сразу бросится его есть, но, разумеется, поймет, что нам все известно, и что мы будем впредь настороже. Или можно подсыпать в него не яд, а слабительное. Или можно вернуть донье Альфредо остатки ее собственного пирога с соответствующей запиской. А можно в этой же коробке вернуть ей голову ее служанки, которая все знала и привезла сюда отраву.
