Книги
Девушка заливается краской. Даже себе самой она не решается признаться, как именно желает, чтобы ее назвал ЭТОТ человек, как она надеется стать для него необходимой, в самое ближайшее время. Неужели он догадался о ее нескромных мыслях? Почему он то и дело отводит глаза от нее?
- Я не знаю… - сдавленно произносит она и прикрывает глаза. - Если можно, мне хотелось бы уже сейчас называться христианским именем. Отец Игнатий обещал, что при крещении даст мне новое имя – Ия. По матери мой род принадлежит к Мендоса.
- Что ж, Ия так Ия. И славный род.
- А ты… кто? – решается спросить девушка, поднимая на него глаза и замирая сердцем.
- Я? – он беззвучно шевелит губами и мгновение спустя отвечает кратко и жестко. – Я – Волк.
Она в ответ улыбается, качая головой. А потом и вовсе начинает смеется. А увидев его изумленный сверкающий взгляд, заявляет:
- Это имя тебе не подходит!
- Почему же?! – скрежещет зубами он, тяжело дыша.
- Ты добрый!
- Разве?!
Он привычным жестом кладет сильную ладонь на рукоять кинжала.
Ия бесстрашно подходит к нему вплотную, поднимает руки к его плечам и, заглянув в глаза, тихо просит голосом, идущим от самого сердца:
- Когда-нибудь, когда поймешь, что я тебя не предам, хочу, чтобы ты назвал мне свое настоящее имя.
Он отстраняется и молча уходит.
Из-за жары столы накрыли в саду среди плодовых деревьев и кустов. Фонтан, бьющий посередине садика, дает немного свежести и прохлады, и гости то и дело тянутся к нему.
Ия с гордостью осваивает обязанности хозяйки. Почти не стесняясь, она заводит непринужденный разговор с каждым гостем, расспрашивая приезжих о любимых занятиях, напитках и блюдах и сразу же передает распоряжения на кухню. Мужчины-гости охотно идут ей навстречу, а их жены, их приехало несколько, – упорно стараются не замечать ее, как она ни старается им угодить.
Шесть или семь Волков в масках, и среди них Первый Волк сидят за особым столом у большого цветущего розового куста, как почетные гости и изредка переговариваются. Подходить к ним чаще, чем это необходимо, Ия не смеет.
По ее приказу пажи зажигают множество свечей и факелов, укрепив их везде, где только возможно. Все вокруг причудливо освещается, создавая иллюзию нереальности.
Терпкие и пряные запахи разных сортов вина и многочисленных кушаний перекрывают аромат цветов. Приглашенные певцы и музыканты выступают на небольшом возвышении, сменяя друг друга. Волны непринужденного смеха и разговоров, оживленных горячительными напитками, перекатываются по садику.
- Почему ты не сидишь рядом с ней, не обнимаешь ее? – вдруг громогласно удивляется краснолицый верзила, неожиданно возникая за спиной Волка и бесцеремонно облокотясь о его плечо, чтобы не потерять равновесие.
Гости замирают, повернув головы, как по команде. Музыканты коротко фальшивят и опускают инструменты. В наступившей тишине Волк медленно поднимается. Его сильное тело заметно напряжено под бархатным камзолом, взгляд не предвещает ничего хорошего.
По указанию Ии два здоровенных лакея бросаются к возмутителю спокойствия. «Надеюсь, до оружия дело не дойдет», - шепчет себе под нос, как заклинание, новоиспеченная хозяйка.
Верзила отступает на пару шагов, покачиваясь и громко икая, и продолжает недоумевать:
- Ты принимаешь в ней участие, и она не твоя женщина?!
Теперь все поворачивают головы и смотрят на хозяйку. При этом жены нескольких сеньоров криво ухмыляются. Слуги подхватывают пьяного под руки и насильно отводят к дальнему столу, где сидит его супруга, ни жива, ни мертва.
- Альфредо, тише, тише, - всем слышно, как она уговаривает мужа, чуть ли не повиснув на нем. - Что с тобой сегодня такое? Ты всегда такой смирный, не позорь нас…
- Тогда я знаю, кто она тебе! – отмахиваясь от супруги, сидя продолжает выкрикивать Альфредо заплетающимся языком. - Она твоя родственница, и мы раскроем твои тайны, скрытный Волк! Красавица – твоя сестра, не так ли?
Виновница скандала сидит, не смея поднять глаз. А мнимый брат, отбросив пинком стул, быстрым шагом подходит к дону Альфредо, но прямо перед этим роняет голову на блюдо с жареными цыплятами и начинает храпеть.
Волк, тяжело дыша, оглядывает пьяного спящего, а потом и остальных пирующих исподлобья так, что все прячут глаза. С нескольких сторон чуть слышится осторожное позвякивание оружия, вынимаемого из ножен.
Желающих продолжить тему не находится. Первый Волк переводит дыхание и медленно направляется обратно к товарищам.
Но, проходя неподалеку от экс-богини, вдруг предлагает с непонятной тоской в голосе, как ей показалось:
- Станцуй нам, Ия.
По саду будто ветер пронесся: только после этих слов гости задвигались, зашептались, снова оживились.
Бывшая танцующая богиня стремительно поднимается, благодарно улыбаясь. Она кланяется всем со свойственной ей грацией и начинает танцевать. Музыканты играют веселее, Ия кружится и словно взлетает. То женщина, то птица, то ветер, то тень.
Она теперь свободна. И надеется, что жизнь будет к ней милостива, что впереди все будет хорошо. Поэтому ее тело словно само движется в такт с музыкой.
Когда молодая хозяйка, счастливая и чуть усталая, под рукоплескания и восхищенные возгласы возвращается к своему месту, то сразу замечает: Волков за их столом нет. Она чувствует укол в самое сердце. А все остальные, наоборот, после ухода Стаи словно вздохнули с облегчением.
Пировали до рассвета. Проводы гостей растягиваются еще на сколько-то часов. Ия то и дело оглядывается в поисках Волка, но он не появился.
Проспав до полудня, молодая хозяйка выходит в сад к фонтану и безучастно глядит на то, как девушки прибираются после вчерашнего приема, и вдруг вздрагивает с мыслью: «ОН!»
Ия тут же возвращается к себе, одевается со всей тщательностью в платье, похожее по покрою и размеру на то, что было на ней вчера и туго заплетает косы. Она смотрится в большое зеркало, поправляя волосы то здесь, то там и, наконец, удовлетворенно улыбаясь.
Вот так, с улыбкой, твердо решив не грустить, она выходит из комнаты и несколько раз, как позавчера, проходит мимо двери, ведущей в покои Волка. Прислушивается. Ни звука не доносится оттуда. «Он еще отдыхает», - решает Ия.
Тогда она отправляется гулять по саду, потом молится в часовне, потом обедает в обществе простоватого седенького святого отца. Но ноги сами собой опять приводят ее к заветной двери. Наконец, она решается постучать и вдруг понимает: его там нет.
Она стоит и стоит перед запертой дверью, сама не зная, зачем хочет его видеть. Если ее об этом спросит он или кто-нибудь еще, у нее не будет на это ответа. И все же она чувствует печаль, горечь, даже боль.
Отчего-то не решаясь или стесняясь расспрашивать слуг, Ия отправляется в то крыло замка, где расположились его воины, но не находит там никого из Волков, даже раненых и их лекаря! Конюшня, расположенная у выхода с этой стороны, тоже наполовину пуста…
Сердце сжимается предчувствием какого-то горя.
