Книги
- У меня есть к вам предложение, – тихо говорит он, останавливаясь ступенью ниже. – Вы – большой знаток драгоценностей. Взгляните, что я принес для вас.
Он кивает в сторону подошедшего товарища, тот достает из-под плаща шкатулку и приподнимает крышку так, чтобы содержимое видно было одному жрецу. Шкатулка полна драгоценных камней.
Великий жрец не удержался и потрогал кончиками пальцев прекрасный алмаз величиной с вишню. И без того крупные блестящие глаза старика расширяются так, что, кажется, вот-вот вылезут из орбит, ноздри раздуваются, пальцы вздрагивают.
Он желает эту шкатулку так, как, может быть, никто другой, но оглядывается на Итту и убирает руки за спину.
- Хотите, чтобы она станцевала для вас одних, как в прошлый раз? Или, может быть, спела? – В его голосе слышится издевка. – От танцев она устала, а вот спеть…
- Да, я хотел бы услышать ее голос, - отзывается Волк.
- Но ведь богини говорят и поют не так, как мы, смертные, совсем не так… - вкрадчиво произносит старик. – Ее голос может напугать непосвященного. Готов ли ты его услышать?
- Готов, - коротко подтверждает Волк.
- Ну, что ж…
Жрец пожимает покатыми плечами, ухмыляясь, и склоняется к Итте. Его массивная фигура ненадолго почти целиком загораживает хрупкого золотого идола, тем не менее Волк замечает, что богиня вздрагивает всем телом, как от удара.
Старик надменно выпрямляется и отходит в сторону, ухмыляясь:
- Сейчас она заговорит с тобой. И споет. Слушай и смотри, внимательно.
Сначала ничего не происходит. Волку только показалось, что в золотом лике Итты что-то изменилось. Он смотрит, не отрываясь, и все не может понять, - что?
И вдруг замечает, как она судорожно вздохнула, и с тихим свистом из небольшой щели между ее кровавых рубиновых губ показался и затрепетал взад-вперед тонкий раздвоенный змеиный язычок!
Второй разбойник отпрянул, чуть не выронив шкатулку.
- Ну что, побеседовали? – злорадствует жрец. – Я ведь предупреждал тебя!
Волк, казалось, размышляет о чем-то. Он сам берет в руки шкатулку, зачерпывает горстью камешки и пересыпает их перед стариком-негром.
- Посмотри: заметил ли ты эту золотистую жемчужину? – она размером с голубиное яйцо. А этот изумруд? - какие грани! Он мог бы украсить твой мизинец… Я отдаю тебе все это за то, чтобы Итта танцевала и пела только для меня. Я хочу забрать ее, обменять на все это.
Разноцветные камешки, играя гранями, со стуком перекатываются в ладони искусителя. Жрец, словно под гипнозом, не может отвести от них жадного взгляда.
- Забрать Итту? Но хорошо ли ты смотрел? – он, не поворачиваясь, указывает пальцем в сторону лица богини, где опять появился змеиный язычок одновременно со странным переливчатым свистом.
- Я видел. – Волк зачерпывает новую горсть камней. – Здесь целое состояние. Бери же.
- Целое состояние? – возмущенно переспрашивает Великий жрец, наконец сумев оторвать глаза от вожделенной шкатулки. – А это, - он снова указывает на Итту, - это не состояние? Знаешь, во что обошлись мне эти рубины? А золото? Ты знаешь, на сколько унций здесь золота?!
- Золото и камни оставишь себе, - хладнокровно бросает атаман. – Я плачу за то, что под золотом.
Жрец вытаращивает глаза и ненадолго застывает. Вдруг богиня обращает на себя внимание позвякиванием бубенчиков; она остается сидеть в той же позе, что и прежде, но как будто чуть разворачивается к Волку.
Он смотрит прямо в ее сверкающие глаза и замечает, что в сапфирах чернеют не нарисованные зрачки, а отверстия, уходящие в глубину.
Старый негр перехватывает его взгляд, содрогается и произносит с яростью и пафосом:
- Я не ослышался?! Ты хочешь купить Богиню Итту?! Спрячь свои вонючие камни! Они добыты разбоем, на них кровь и слезы моих братьев и сестер! – Он ударяет по шкатулке, часть камней просыпается и катится, сверкая, вниз по ступеням. – Ты святотатствуешь! Обернись, несчастный, посмотри: все эти люди обожают ее как дети и поклоняются Ей. И приедут другие. И все, все будут приезжать и восхищаться ею! И будут приносить все, что у них есть, лишь бы увидеть ее снова и снова! Посмотри – видишь, ОНА улыбается? Она счастлива…
- Ты сделал ей больно.
- Нет, она счастлива! А ты… - старик возвысил голос. – Как посмел ты явиться в святое место в таком виде?! Погляди на паломников: они даже свои сандалии оставили снаружи из уважения, а ты явился сюда в этой мерзкой личине, в сапогах, поднялся по Священной лестнице…
Жрец сжал кулаки, наступая на Волка:
- Ты заметил, скольких солдат прислал мне в помощь благородный Правитель?! Я решил не трогать тебя в этих святых стенах, но твоя дерзость безмерна! Убери от нее свои грязные лапы, убирайся прочь в свою нору, проклятый Волк! Не смей больше появляться здесь! Или я брошу клич, и мои люди и мои гости разорвут тебя на мелкие клочья, кем бы ты ни был под своей маской!
- Не слишком надейся на своих людей, - бросает Волк и начинает спускаться.
Жрец даже затрясся от гнева, затопал ногами и указал перстом, чтобы натравить весь зал на дерзкого гостя, но крик замер на его губах.
