Книги
Дом у Черной реки
РАССКАЗ
1
Нас было трое. Я не очень разбираюсь в машинах. Кажется, это «ландкрузер», который просто называют «крузаком». Машина, действительно, крутая. С телевизором, два ведущих моста. За рулем Иван. Вальд. Он русский немец. Или немецкий русский. Но по-немецки он ни бэ ни мэ. Рядом с ним на переднем кресле Вася Коршунов. Я сижу на заднем сидении.
Подъехали к речке. Искупались. Обсохли. Сели в машину. Иван стал сдавать назад, чтобы развернуться. Машина покатилась в речку. Он не успел даже затормозить.
Задний мост в воде. Самим нам не вытолкать.
— Нужен трактор, — сказал Иван. — Вон видите крыши. Деревня. Там обязательно должен быть трактор. Я пойду. А вы подождите меня.
Ушел.
— Интересно, а что вон в том доме, — сказал Вася.
В метрах ста от речки двухэтажный дом из черных от старости бревен. Делать нечего. Почему бы не узнать, что там. Поднялись.
Возле дома ходили ребятишки разных возрастов. Они поглядели на нас, но промолчали, когда мы их спрашивали. Зашли. Большая комната. И снова дети и подростки. Ни одного взрослого.
Меня дернули за штанину. Посмотрел вниз. Малыш лет трех-четырех.
— Дядя! Возьми меня на ручки!
— Зачем?
— Я хочу, чтобы ты поиграл со мной.
— Хорошо! Я сяду на лавочку, а ты ко мне сядешь на колени. И мы поиграем.
Он сел на колени.
— Во что мы будем играть, малыш?
— В сороку-воровку.
Я помнил хорошо эту игру. В нее играла со мной бабушка. Потом мне надоело. Я снял его с колен. Вышел на веранду. Почти одновременно со мной на веранду зашли трое подростков.
— Мы ходили с вашим дядькой в деревню за трактором, — сказал самый высокий.
На голове у него был капюшон. Я достал сигарету. И тут же ее выдернули у меня.
— Ребята! А не рано ли вам еще курить? Да и разрешение надо спрашивать, а не выдергивать из рук.
Тот, на котором был капюшон, с длинным смуглым лицом. Он мне почему-то сразу не понравился. Наверно, потому что у него был наглый взгляд. Он закурил и пустил дым в мою сторону. По-хамски. Но я сдержался. Место незнакомое. Неизвестно, с кем имеешь дело. Набежит толпа, так отметелят, что мама не горюй. В этом возрасте они особенно жестокие.
— Ну, у тебя же еще есть. Вот и кури.
Я кивнул. Но курить расхотелось.
— А где дядька-то, с которым вы ходили в деревню?
— А я почем знаю. Мы ему показали, где живет тракторист и пошли назад
— То есть он должен приехать на тракторе с трактористом. Так же?
— Ну, наверно. Мы ему только показали дом, где живет тракторист и пошли назад.
— А вот этот дом… Вы что здесь живете?
— Ага.
Разговаривал со мной только тот, что был в капюшоне. Понятно, что он у них за главного. Остальные стояли молча и глядели то на нас, то куда-то вдаль поверх наших голов. Тут вмешался в наш разговор Вася Коршунов.
— Типа тут детского дома у вас?
— Типа.
Кивнул подросток.
— А что-взрослых-то не видно?
— А на хрена?
— Ну, как на хрена? Если детский дом, обязательно должны быть взрослые. Ну, заведующая там, воспитатели, завхоз, работники.
— Не! У нас тут только пацаны.
— А девочки есть?
Почему-то они засмеялись. Мне это не понравилось.
— Не. Хотя не мешало бы. Мы бы их дрючили тут в хвост и в гриву.
— На хор бы ставили, — добавил круглолицый пацан с грязными губами, тот, который стоял рядом с вожаком.
— Ну, вообще-то нехорошо это, — сказал я.
— А ты чо учителем будешь?
— Ну, почему учителем?
— Ну, типа учишь нас, что хорошо, что плохо.
Мне не хотелось с ними говорить. И вообще хотелось побыстрей уйти отсюда, от этого непонятного бревенчатого дома, в котором живут только мальчишки разных возрастов и почему-то нет ни одного взрослого. Вася, наверно, тоже испытывал подобное чувство. Он тяжело вздохнул и пробормотал:
— Что-то они долго не едут.
Я поднялся.
— Пойдем, наверно, Вася?
Вася тут же подскочил.
— Конечно, пойдем.
Мы пошли к речке. Вася шел за мной.
— Слушай! Они идут за нами, — прошептал он.
— Пусть идут! Ты же им не скажешь, чтобы они не ходили за нами.
— Странные какие-то пацаны.
— Ты хочешь сказать: хулиганы?
— Ну, если хулиганы, то ничего хорошего от них ожидать не приходится.
Речка была неширокая. Такую я за раз перенырну. А вода в ней черная. Нет! Вода-то, скорей всего не черная, но такой цвет придавал ей грунт. Издалека даже казалось, что это бежит широкая струя мазута. Машина стояла всё на том же месте. Задние колеса целиком в воде, передние наполовину. Мы с Васей остановлюсь у самой кромки воды. Услышали, как подошли пацаны.
— Крутая у вас точила! — сказал старший.
Он встал рядом со мной. От него пахло старой заношенной одеждой. Руки он держал в карманах джинсов, раздвинув фалды курки. Смуглое лицо его не выражало никаких эмоций. «Как мумия», — подумал я.
— Как вас угораздило-то?
— Водила хотел подъехать поближе, не успел нажать на тормоз.
— У!
— Что же они не едут? — снова простонал Вася.
— Ну, мало ли что, — проговорил я. — Может, какие проблемы. Трактор там не могу завести. Или еще что-нибудь.
2
Мы сели с Васей возле низенького кустика у берега. Пацаны по-прежнему стояли сзади нас.
— Заждались, мужики?
Голос за спиной.
Это был Иван. Он улыбался, только улыбка была грустная. Так улыбаются, когда объявляют о неожиданном увольнении.
— Где трактор? — спросили мы с Васей хором.
— Был да весь вышел.
Иван подошел к воде, пнул голый прутик. Вроде он был причиной всех наших несчастий.
— В смысле?
— Да поломался. Поршневая, говорит, полетела. А это, говорит, хоть бы за день сделать.
— Больше в деревне нет тракторов?
— — Да какая там деревня!
Иван махнул рукой. Машину он купил год назад. И день покупки счи тал ч уть ли не самым счастливым днем в своей жизни.
— Хутор какой-то. Всего четыре двора. И люди какие-то странные. Знаете, как в присказке «Да и нет не говорите». Прямого ясного ответа не добьешься. Все околесицей, вокруг да рядом. Говорить с ними всё равно, что сопли жевать.
Мальчишки рассмеялись. Иван повернул к ним голову и смотрел так, как будто в первый р аз их здесь увидел. Он переводил взгляд с одного на другого, потом остановился на смуглолицем в капюшоне и спросил:
— Я вижу, ты тут за старшего.
Тот хмыкнул. Не понятно, что это было: презрение или такая манера отвечать на вопросы.
— Тебя как зовут-то? Меня Иваном.
— А тебе зачем?
Подросток отвернул лицо в сторону и через тонкие губы выпустил длнную струю слюны.
— Просто хочу обращаться к тебе по имени.
— Ну, Паша. И чо?
Подросток исподлобья смотрел на Ивана и медленно потряхивал головой. Так делают, когда слушают медленную музыку.
— Слушай, Павел! Ты, смотрю, крепкий пацан.
— И чо?
Он продолжал потряхивать головой. Я видел, что Ивану это не очень-то нравится.
— Это же хорошо! А ты бы подобрал с десяток крепких пацанов?
— И чо?
Что он затвердил одно и то же, как попугай, словно других слов не знает. Это раздражало.
— Да мы без всякого трактора вытащим машину.
Это была идея! Молодец Иван. Мы с Васей поднялись и встали р ядом с ним. Вроде как поддержка.
— Это…
Это уже Вася.
— Одни будут сзади толкать, а другие спереди за трос тянуть. Должны вытащить. Это же не танк, в конце концов.
— Что, Паша, сделаем? Мы тоже в долгу не останемся.
Паша почесал подбородок и поглядел на свою гвардию. О чем они думали, понять было невозможно.
— Пацаны! Поможем!
Те пожали плечами. Мол, как решишь, командир. Нас любое твое решение устроит.
— Кузьма! Сходи в дом! Позови пацанов, тех, что покрепче, и быром сюда1 давай дуй!
Кузьма побежал, почему-то то и дело подпрыгивая. Пробежит немного, затормозит, подпрыгнет и дальше бежать.
— Спасибо, Паша! Люди должны помогать друг другу. Сегодня ты мне, завтра я тебе.
Иван протянул руку. Паша поглядел на его кисть и неохотно пожал его. Чувствовалось, что делал он это без всякой охоты.
— Музыка-то у вас есть?
— Музыка? Что за музыка?
— Ну, в машине-то музыка у вас есть? Вон какая крутая точила, неужели нет музыки?
— Ну, да! Конечно!
— Хорошая?
— Ну, как кому. Как говорится, на вкус и цвет товарищей нет. Каждому ведь свое нравится.
— Включи!
— Да как-то… Хотя, ладно…
Иван снял туфли, затолкал в них носки, задрал брючины до колен и пошел к машине. Осторожно, медленно открывал дверку. Боялся, что от резких движений машина могла сдвинуться с места.
— Извини, Паша! Аккумулятор сел. Как говорится, беда не приходит одна. Но это дело поправимое. У меня есть прикуриватель. Немецкий. Заводится с полпинка. Отличная штука.
— Вон и пацаны идут.
К речке приближалось восемь подростков. Шли они, не торопясь, молча. На лицах никаких эмоций. На всех куртки, но каждом курточка своего цвета. Да и покроем куртки тоже отличались. Джинсы черные, серые, синие, и только на одном спортивные штаны с модной защитной окраской. Сейчас в такие даже пенсионеры переоделись. Иван помахал рукой.
— Ну, с такими орлами и танк из болота можно вытянуть. И зачем нам трактор. Вон силища как4ая!
Он засуетился. Стал отдавать команды.
— Вот трос. Вот еще один. Сейчас соединим их. Будет что-то вроде упряжи, чтоб тащить удобней. Вы, ребята, впрягайтесь и тяните спереди за трос. А мы, все остальные, будем толкать сзади с боков. Это… раздеться придется. Водичка, конечно, прохладная. Но я, думаю, что мы быстро управимся. С такими-то богатырями и не управиться! Это… мужики! Вы крепко держите. А то, когда сниму с тормоза, она может назад покатиться. Упирайтесь, что есть сил. Никак нельзя, чтобы она назад покатилась.
Я с Васей и еще пятеро пацанов стали сзади, твердо уперлись пятками в мягкий илистый грунт. Не заскользим ли мы по нему, как конькобежцы по льду? Хоть бы какой-нибудь бугорок, чтобы упереться. Если машина пойдет назад, то вряд ли мы ее удержим. И тогда только одна надежда на трактор, который еще нужно отремонтировать. Если еще и пацаны напугаются и отскочат, тогда уже точно не удержим. Надо было бы прошептать какую-нибудь молитву, но я ни одной не знаю, кроме «Господи! Спас и помилуй!» Надеяться приходилось только на слаженность действий и добросовестность каждого, то есть каждый должен был напрячься, что есть сил.
— Ну, ребята! Приготовились! Напряглись! Держим, что есть сил!
Иван медленно убрал тормоз. Машина чуть коснулась, но осталась на месте.
— А теперь тянем! Эх, дубинушка, ухнем! Эх, родимая, сама пошла! Подернем! Подернем! Да ухнем!
Как мы ни упирались, машина оставалась на месте.
— Постой, ребята1
Иван вытер пот.
— Колеса провалились в ил. Значит, делаем так! Вы держите, чтобы не пошла назад. А мы — идите сюда, пацаны! — раскачиваем ее.
Принялись качать машину из стороны в сторону.
— А теперь, — скомандовал Иван, — вперед и с песней!
Машина на полшага продвинулась вперед. Это был большой прогресс, который убедил нас, что все должно получиться. мы опять раскачивали и толкали. и машина потихоньку выбиралась на берег. Вот уже передние колеса на суше. А это значит, что сейчас у нее зацепление лучше. Был бы берег более пологий, мы бы ее вытолкнули за пару рывков. Но сейчас он шел почти под углом в сорок пять градусов. А значит, нужно было машину удержать, не дать ей скатиться назад и постепенно проталкивать вперед. Через четверть часа все выдохлись. Сил никаких не оставалось. Иван опять поставил на тормоз и дал команду передохнуть. Пацаны сели полукругом. Недовольных голосов я не слышал. А это было уже хорошо. Могли бы плюнуть и уйти. Но они остались.
Со второго захода удалось вытолкать машину целиком на берег. Здесь берег уже становился пологим. И без больших усилий мы продвинули машину на два метра от воды.
Иван довольно потирал ладони.
— Ну, вот и все, ребятки! Делов, как говорится, на сто рублев. А вы молодцы, пацаны. Без вас бы у нас ничего не получилось.
Он полез во внутренний карман и достал пятисотрублевую купюру.
— Возьми, Паша! Купите там чего-нибудь! Ну, а дальше мы уж сами.
— Ты уверен? — тихо спросил Паша, покачивая головой.
— А чо там? Сейчас прикуривателя ему дам. Только так заревет. Дело проверенное.
— Ну! Ну!
Иван полез в багажник.
— Блин! Намокло всё!
Прикуриватель для аккумулятора был небольшой коробочкой размером с пластмассовую коробочку, в которой продаются домино. Иван присоединил провода, нажал на кнопку.
— Блин! Индикаторная лампочка не горит. Значит, вода попала.
— И что теперь, Иван?
— Что? Что? Сниму крышку! Просушить надо! Может, заработает.
— А если не заработает?
— Тогда нужен толкач. Или аккумулятор зарядить.
— Слушай, Иван! — сказал я. — Но у фермера есть трактор. Машина должна быть. Значит, и зарядное должно быть.
— Ну, вообще-то….
— Значит так! Вы тут с Васей разбирайтесь с машиной. А я смотаюсь до фермера. Давай аккумулятор. До темноты, думаю, управлюсь.
— Ну…
Иван н пожал плечами.
— Хотя делать-то нечего. Давай!
Он снял аккумулятор.
Пацаны все еще стояли.
— Чего они стоят? — спросил Вася.
— Пусть стоят! Тебе-то что?
Я сунул аккумулятор в небольшой рюкзачок. Все не в руках тащить
Сначала я шел вдоль реки. Потом ее оставил слева в стороне. Иван сказал, что хутора километра три отсюда. И не заблудишься, потому что дорога всего одна. Поэтому я доберусь до полчаса. Местность была ничем не примечательная. Плоская степь с редкими колками, густо заросшими акацией. Местами блестели на солнце солонцы. Никаких полей с зерновыми и в помине не было. Но у фермера такие поля могли быть и в другой стороне. Дорога, действительно, была одна.
Крыши, как зеркало, вскоре ярко блеснули в лучах солнца. Ну, да, сейчас же все перекрывают крыши сайдингом. У кого другого, а у фермера на это дела должны были найтись денежки. Действительно, всего лишь три дома. Но довольно просторные. И по всему видать, построенные не так уже и давно. Или же их капитально отремонтировали. Возле каждого дома обширная картофельная плантация. Ну, и как положено, куры, утки, гуси и даже индюки. Правда, не было свиней, которые лежали бы в лужах. Да и луж не было. Возле ближнего дома стоял синий «Белорус» не первой молодости. К этому дому я и направился.
Во дворе ни души. И не видно и не слышно, чтобы хозяин-фермер был занят ремонтом. В прочем, кто этих фермеров знает. Может быть, в это время он свой блог фермерский ведет, где на ютюб выкладывает ролики, как отремонтировать поршневую, навесить навесную и вывести под корень колорадского жука.
3
Единственное место, куда я не заглянул, — это небо. Именно там, ну, не то, чтобы на небе, а на толстом суку дерева, и сидел хозяин хутора.
— Здравствуйте!
Хозяин не ответил.
— А что вы там делаете?
— Что надо! — буркнуло сверху. — А тебя какой черт сюда принес?
— Да вот… Поговорить я могу с вами?
— Поговорить сможешь. Погоди спущусь.
Это был высокий мужчина с орлиным носом и маленькими глазками.
— Вы же хозяин этого хутора.
Он молчал.
— Ну, фермер? Сегодня наш товарищ был у вас на счет трактора, чтобы машину выдернуть из речки.
— Ну!
— Вы сказали, что трактор ремонтировать надо. В общем, мы вытащили машину. Но она не заводится. Аккумулятор сел. У вас же есть зарядное. Да я и заплачу. Помогите, пожалуйста.
Он наклонился и оттряхнул колени. Потом выпрямился. Он был выше меня на целую голову. И руки у него были толщиной с мои ноги. Такой троих, как я, согнет в дугу.
— Зачем?
Я растерялся.
— В смысле, как зачем? Нам ехать надою
— Надо езжайте.
— Но нам аккумулятор надо зарядить, чтобы уехать. Помогите, пожалуйста!
— Нет!
— Почему «нет»? Вам что жалко? Люди попали в беду. Обычно помогают всегда.
— У тебя плохое зрение.
Я ношу очки. У меня близорукость.
— Причем тут зрение?
— При том.
— Вы категорически отказываетесь помочь?
— Какое сегодня число?
— Тридцать первое.
— Значит, завтра приедет Батяня. Он всегда по первым числам приезжает.
— Батяня? Кто такой? Ваш отец?
Он усмехнулся. Он смотрел на меня, как рыбак на жалкого дождевого червяка, единственное предназначение которого извиваться на крючке.
— Ладно. Заряжу я ваш аккумулятор. Только он вам не нужен.
— Ну, как же не нужен? А как же мы поедем без аккумулятора?
— А вы никуда не поедете.
— Как-то вы странно говорите. Почему же мы никуда не поедем? Нам надо ехать дальше. Просто мы ехали мимо речки, свернули, решили искупаться. А оно вон как вышло. Но с кем не бывает. Со всяким может случиться.
— Отсюда никто никуда не уезжает.
— Отсюда — это откуда?
— Отсюда — это отсюда.
Я уже начал догадываться, что передо мной сумасшедший. Дай Бог, чтобы не буйный!
— А вы тут один живете?
— А с кем же еще?
Фермер разговаривал со мной, как с глупым школьником, который не понимает элементарных вещей.
— Но тут же три дома.
— И что? В одном я сплю. В другом готовлю пожрать. А третий — на всякий пожарный.
— В Китае был такой в глубокой древности император Цинь Шихуанди. Он страшно боялся заговоров и что его могут убить. Поэтому каждую ночь ночевал в другом месте. А для этого в запретном городе построили с десяток дворцов, где было сотни комнат. Между собой они соединялись подземными ходами. Вот по этим ходам он переходил в очередную спальню. И никто, даже самые близкие придворные, не могли знать, где он ночует в очередной раз.
— Здорово придумал!
— Может быть, и здорово. Но в конце концов, его все равно убили.
Фермер задрал голову. Посмотрел на кормушку, которую он только что закрепил. Потом перевёл взгляд на меня.
— Ты это… запиши мне, как его звали. Фамилия-то вон какая заковыристая. Сразу и не выговоришь.
— Да зачем оно тебе?
— Ни за чем. Запиши и всё. Ты это… Жрать-то хочешь?
— Ну, можно было бы чайком побаловаться.
— Ну, иди в дом. Там увидишь. Готовь на стол. А я твою хренотень поставлю на зарядку.
Ну, процесс пошел. И это уже хорошо. Я пошел в дом. Просторная веранда. Маленький столик, два кресла возле него. Напротив, старый шифоньер. Видно, достался от родителей. Антиквариат. На шифоньере громоздкий телевизор еще советских времен. Или сломанный или хозяин купил себе новый, плоский. Одна дверь в кладовку, другая, оббитая черной кожей, в квартиру. Я оказался в коридорчике. Подумал, нужно ли разуваться. Разулся. И прошел на кухню. Обычная кухня. Печка, газплита, раковина, стол, холодильник, шкафчики. На столе электрический чайник, ваза с пряниками, горшочек керамический с сахаром. Почему-то два бокала. Чистые. Я решил заглянуть в холодильник. Потянул высокую дверку на себя. В этих случаях говорят: ноги подкосились. Нет, я не упал в обморок. Но застыл как столб. На меня широко открытыми глазами смотрела женская голова. Лицо ее было мертвенно спокойно. Блестело от холодильного конденсата. Но глаза были живые! С этим никак нельзя было ошибиться. Эти живые глаза в упор смотрели на меня. Может быть, женщина даже что-то хотела сказать. Я тут же захлопнул холодильник. И первым моим побуждением было бежать из этого дома, как можно быстрей, без оглядки. Конечно, первая мысль была, что я попал к каннибалу.
Я бросился к двери. Но не успел выскочить. На пороге стоял хозяин. Он чуть склонил голову, чтобы не задеть за верх дверной коробки.
— Ты куда?
— Я это… я в туалет!
— А!
Он отодвинулся. Я проскочил. Выскочил из дома и побежал, что есть мочи, прочь от этого жуткого места. Никогда я еще так не бегал. Даже в стометровках на скорость в университете. Я боялся одного, что он гонится за мной.
4
Я даже сам удивился, как быстро я оказался возле речки. Машина стояла на прежнем месте с задранным капотом. У Ивана руки были до локтей в масле. Вася стоял рядом на подхвате.
— А ты чего запыхался? Гнались за тобой? — спросил Вася.
Я упал рядом с машиной.
— Погоди! Переведу дыхание!
Потом начал рассказывать всё по порядку.
— Голова, говоришь? — спокойно спросил Иван.
— Да! Женская! И знаете, глаза такие живые!
Иван хмыкнул.
— А ты не потрогал ее?
— Голову?
— Ну, да!
— Ты что?
— — Мне как-то на день рождения подарили мою голову. Натурально, я! Сейчас кондитеры чудеса творят. Торт это был. Что же тут непонятного?
— Торт?
— Ну, а что же? Он, конечно, этот фермер— мужик со странностями. Может быть, от одинокого образа жизни. Но такое подумать. Может, там у какой его подруги или родственницы день рождения, вот и решил ей торт подарить. Это что же, аккумулятор там остался?
— Ну….
— Каральки гну!
Иван задрал голову.
Запад был необычайно яркого красного цвета.
— Ладно! Скоро начнет темнеть, — сказал Иван. — До темноты не успеем. Сходим утречком. Да тут с машиной какие-то непорядки. Может, фермер согласится посмотреть. Вот что, мужики! Готовимся на ночлег!
Из капота он выбросил палатку.
— Вот и палатку просушим! Думал, не пригодится. Вы пока ставьте палатку, а я дровишек поищу для костра. Продукты, наверно, тоже намокли. Ну, ладно, чем богаты, тем и рады.
Хлеб превратился в кашу. Но мы его не стал выбрасывать. Запечём, как лепешку. Зато консервам вот никогда ничего не сделается.
Вот и костер трещит и выбрасывает искры в стороны и вверх. Вася вздохнул, пожалел, что нет бутылочки. На природе, мол, да у речки, да у костра это самое то. И спать крепче будем.
— Да я ухайдокался, что и так крепок буду спать, — сказал Иван.
Между тем уже стемнело. От реки время от времени доносился всплеск. Рыба ловила ночных мошек.
— Я в машине посплю. А вы в палатку забирайтесь, — сказал Иван.
— Да спину бы надо выпрямить, дать ей расслабиться, — сказал Вася.
— Ничего! Я привычный.
— Смотрите, какие яркие звезды! — сказал Вася.
Иван:
— Значит, туч нет. Завтра будет хороший день.
— С машиной бы все получилось, — сказал я. — Жалко, что у нас у всех телефоны разрядились. Надо было взять, у фермера бы зарядили.
— Да тут связи совершенно нет. Я же пробовал еще дорогой. Забыли, что ли? Ладно! Всё!
Он хлопнул дверкой.
Мы с Васей забрались в палатку.
— Давно я не спал в палатке. Наверно, лет десять, — сказал Вася.
— А у меня, знаешь, эта голова из холодильника не выходит из головы. Прости за тавтологию. Что за дикие подарки! Я бы никогда такого не стал дарить.
— Потому что ты отсталый человек. Живешь еще в прошлом веке. А сейчас эпоха приколов. Это как-то по-американски называется. Но я не помню.
Я повернулся с одного бока на другой, потом опять на другой. И кажется, нашел удобное положение. Нет! Отрезанные головы мне не снились. И снился мне бесконечной нудный сон: я все шел по незнакомой окраине какого-то города, а вокруг сугробы, траншеи, наполненные талой водой и липкая глина под ногами. Того и гляди поскользнёшься. Я хотел выйти на нормальную улицу. Где были бы светофоры, дорога, по которой бегут легковые и автобусы. Сел бы в теплый чистый автобус и поехал в чистый красивый центр города из этой грязной окраины с липкой глиной и темными траншеями с ледяной водой, куда я мог слететь в любое время. Но я опять выходил в какой-то темный переулок, где не было ни прохожих, ни дороги, ни светофоров. И даже почему-то окна в домах не светились. Может быть, здесь люди вообще не жили? И тут цепкая рука меня схватила сзади за плечо и стала трясти. Первая мысль: это грабитель. Да отдам я тебе все до копейки, только отвяжись от меня и не вздумай столкнуть меня в траншею с ледяной водой. Я услышал знакомый голос. Это был Васька.
— Да проснись же ты!
— Что такое?
Я сел. Васька держал меня за руку.
— Там что-то…
Он показывал на выход из палатки.
— Не знаю.
Я отодвинул полог.
Во мраке светилось множество огоньков. Они постоянно перемещались, были в движении. И явно двигались в нашу сторону.
— Я вышел, это самое, отлить, глядь, а там такое. Что это такое, как ты думаешь?
— Откуда же мне, Вася, знать? Что-то похоже на факельное шествие. И к нам движется. Надо Ивана разбудить.
Иван проснулся сразу, как будто и не спал.
— Да. Еще и голоса. Слышите?
Действительно, гул голосов. Как будто на нас оттуда из мрака накатывалась неведомая орда.
Иван полез в багажник. Достал монтажку. Нам протянул большие ключи.
— Думаю, до этого дело не дойдет. Но нужно быть готовыми ко всему. Не нравится мне всё это. Ох, как не нравится. И это, мужики… буду говорить я. Никаких резких движений. Что бы это ни было, держитесь спокойно, страха не показывайте.
Огни приближались. И голоса были все более отчетливыми. Вскоре уже можно было увидеть во мраке черные фигуры, которые с факелами надвигались на нас.
— Человек двадцать — тридцать. И кажется, это наши друзья, — сказал Иван. — Вот если бы знать, чего им надо. Значит, так. Ключи бросьте под куст. Если дело дойдет до рукопашной, нам уже ничего не поможет. Разделают, как Бог черепаху. Никакой, мужики, агрессии! Спокойствие и только спокойствие. Не вздумайте смеяться над ними или говорить им что-то обидное. Главное сейчас, узнать, чего они хотят.
Толпа, которая надвигалась на нас из мрака, кричала что-то бессвязное «халли-галли», «упс», «ой-ля-ля». Они расположились полукругом. Если бы мы задумали бежать, то только в реку. Сказать, что на их лицах была написана агрессия, готовность броситься в схватку, нельзя было. Напротив, все глядели спокойно, даже не проявляя к нам особого любопытства. Это были подростки тринадцати — шестнадцати лет. В прочем, за их спи нами я вскоре разглядел и малышню. Кроме факелов, в их руках больше ничего не было. Это несколько успокоило нас и вселило надежду, что все закончится благополучно.
Иван шагнул вперед.
— Привет, пацаны! Это что у вас за мероприятие, позвольте поинтересоваться?
Ему ничего не ответили. Подростки продолжали молча стоять полукругом. Потом, как по команде они двинулись по кругу по часовой стрелке, медленно приподнимая и опуская факелы. Потом все в такт стали притоптывать и хрипло выдыхать "к«е-кхе». С каждым кругом их движения становились все быстрее. И вот они уже бежали по кругу. И их выкрики слились в сплошной вой. Это было что-то подобное ритуальным пляскам дикарей. Мы стояли втроем возле машины, наблюлали эту странную церемонию. Что двигало этими пацанами? Что все это значило? Никто из нас не мог дать ответа. Между тем они уже перестроились и так же быстро кружились теперь в другую сторону. Вдруг они резко остановились. Какое-то время молчали, потом опустили факелы и хором выдохнули:
— На колени, рабы!
Мы переглянулись. Вася буркнул:
— Еще чего не хватало, чтобы я перед какими-то сопляками на колени становился. Я, между прочим, в ВДВ служил, а десантники не перед кем на колени не становятся.
Иван сердито посмотрел на него:
— Вася! Не надо рыпаться! Поиграем пока в их игру.
— А если они потом отсосать у них заставят?
— Вася! Ничего с нами не сделается! Становимся на колени!
Иван первый встал на колени. Мы последовали его примеру. Подростки подняли факелы и снова двинулись по кругу. Теперь их выкрики приобрели по крайней мере смысл, хотя и зловещий для нас.
— Мы те, кто правит миром! Гоп-гоп-гопля! Стань перед нами на колени, мир! Гоп-гоп-гопля-ля! Мы всем повелеваем! Гоп-гоп-гоп-ля-ля!
— Да это же сумасшедшие! — выдохнул Вася. — Это же у них тут дурдом! Тут сумасшедших собрали!
5
Иван поднялся.
— Ребята! Послушайте! Я поговорить хочу. Можем мы поговорить спокойно? Слушайте же! Кто у вас старший? Где Паша? Паша! Ты слышишь меня? Ребята! Давайте поговорим! Спокойно всё обсудим! Вы скажите, что вам надо. Мы сможем договориться.
Подростки прекратили свои странные танцы. Они плотным кольцом окружили машину. Стояли молча и ничего не предпринимали. Иван высматривал среди них Пашу.
Я поднялся. Вася следом за мной. Подростки продолжали стоять, не двигаясь и не спуская с нас глаз.
— Давайте поговорим! Мы просто приезжие. Нам надо ехать дальше, — продолжал распинаться Иван. — Вы нам помогли с машиной. Я понимаю, вам хочется веселья, праздника. Я, когда был такой же, тоже любил повеселиться. Потусоваться в своей компании. Повеселились, думаю, довольно. Мы завтра сделаем машину и уедем. Нам надо дальше ехать. Мы здесь проездом. Остановились у речки, чтобы искупаться. А сейчас нам бы хотелось поспать. Мы устали за день. Просто сил нет никаких. Прошу вас, дайте нам отдохнуть! Ну, можно же и в другом месте вот это устраивать.
Высокий подросток поднес факел к л