Книги
Вообще, учителя разные. И тогда, и сейчас.
Вот та же Елена Алексеевна. Суровой души человек. Не забалуешь. А как раз наоборот: попробуй выживи.
Вот, допустим, лентяй. Двоечник и вообще — неустойчивая личность. В плане дисциплины. Такому могло прилететь и двухтомником великого нашего Льва Николаевича. В прямом смысле: летели эти 3 и 4 том с учительского стола в голову охальника. Иногда и попадали.
А особо отличившиеся получали шваброй по горбу. По голове деревяшкой Елена Алексеевна благоразумно не била: последние мозги могут отлететь. А так что, так только спина страдает. Конечно, если престарелая учительница догонит клиента. Так переживала за их образованность и грамотность. И вообще — начитанность.
А вот подружка её — Лидия Васильевна, химичка. И немного биологичка. Тоже была очень ответственная в смысле учебного процесса. Не усвоили, к примеру, молодые строители коммунизма большой круг кровообращения, она ещё раз его на доске нарисует. Экспрессивно и с комментариями, так что мел на полкласса разлетается.
А про химию и говорит нечего, чуть что: «куски мяса, на люстре вас повесить мало!»
А с другой стороны, правильные ответы слушала с блаженным лицом. И если вдруг запнулась какая отличница, Лидия Васильевна сразу находила правильные слова:
— Ты чего, девк? Правильно же было…
И договаривала спорную фразу до конца сама.
— Да, так? — обращалась к отличнице.
Та кивала. И получала свою пятерку.
Потому и знали все и что такое перманганат калия, и что надо делать с серебрянкой и не делать с карбидом. И со спиртом. Чтоб холодный был при соединении с водой.
А вот учитель из нынешней школы. Допустим, Марья Ивановна её звали. Вот она объясняет. Неважно что, с этой — совершенно неважно. Допустим, формы социальной коммуникации. И внезапно хренак: на доске нарисована латимерия. Что? Почему? А главное — зачем.
Логика, конечно есть. Потому что рядом ещё нижняя челюсть бульдога наблюдается. Ну, тогда все понятно, чо уж. Так бы сразу и говорили, Марьванна.
Разные учителя. Они же тоже люди. Чего бы им странными не быть?