Книги
Ну и чтоб два раза не вставать, снова про учителей.
Я школу вспоминаю с разными чувствами. Противоречивыми. Негатива нет. Даже если есть. Был. Это я теперь понимаю: какой негатив? На себя посмотрите, милые дети. Тем более, повторюсь, значительная часть деток совсем не милые. Местами даже правонарушители.
Зато какая школа жизни. Какая психологическая устойчивость. Какая креативность.
Это и про учителей, и про учеников.
Про учителей. Некоторые очень любили детей. А которые относились индифферентно — те тоже, считай, любили.
Потому что особо не мучили. Тут наоборот.
Вот учитель черчения, Виктор Герасимович. Откуда он взялся уже старый, никто не знал. Да, пятьдесят лет — это уже старый. Просто непонятно, где он был до этого. Почему нас мучили другие? Почему сразу не он. Досадно. И даже обидно.
И вот он. Высокий, худой, с мелом в руке. Медленно оглядывает класс. Класс тихо сидит. Виктор Герасимович поворачивается к доске и начинает чертить и говорить разные слова. Для подросткового уха бредовые. Он инженер потому что. Ему даже непонятно, что тут может быть непонятно. А нам непонятно. И мы уже не совсем слушаем. Мы даже отвлекаемся.
Вот мой сосед на последней парте ставит на стол мусорную корзину и громко заявляет:
— Мне купили новую пепельницу…
И ждёт, зараза. Все тоже ждут: сказано было громко, инженер у доски неужели не слышал?
Слышал. Опустил руку с мелом, начинает медленно оборачиваться…
— …Но я пользуюсь старой! Виктор Герасимович сосед швыряет мусорную корзину снова в угол, как раз когда инженер успел повернулся в классу.
Смотрит инженер Виктор Герасимович: а в классе тихо, спокойно, все заинтересованы галиматьей на доске. И недоумевают: а чего это лекция прервалась? Да. Такие твари, а не дети.
Виктор Герасимович был человек неглупый (кто ж глупый этакое черт знает что нарисует!). А всё-таки он инженер, и источник звуковых эффектов распознал правильно. Он ещё был добрый человек. И сразу за шиворот и за дверь не стал. Милосердный был. Поэтому зафиксировал взгляд на виновнике и пальцем указал в сторону мусорной корзины, потом на стол шутника. Пошевелил пальцем, не меняя направления целеуказания. Шутник сигнал понял правильно и снова поставил корзину на стол.
— Чертеж к концу урока, — где-то даже и лениво отдал распоряжение инженер и ткнул пальцем уже в доску. Покивал головой, не отрывая взгляда от жертвы. Жертва тоже кивнула головой. Договорились, значит: жертва обязана начертить столько проекций корзины, сколько обозначено на доске.
А класс вернулся к садистским терминам спецификация, сопряжение, эпюр… Да, и такое было.
Инженер же.